— Тимошенька умный. Тимошенька хороший! — Так Ромка всегда разговаривал со своим Попкой. Сокол не возражал, даже не отодвинулся. И все по очереди также до него дотронулись.
Убедившись, что жизнь у Тимоши наладилась, друзья накормили бегающих вокруг них собак остатками завтрака и прошлись вдоль других вольеров с пернатыми жильцами. Затем Ромка указал рукой на манящие к себе Белые камни.
— Может быть, полазаем там?
— Но Алексей Петрович говорил, что к Белым камням ходить нельзя, — напомнила Лешка.
— Он не это говорил. Он просто сказал, что ходить туда не советует, а это разные вещи, — возразил Ромка.
— А мне кажется, что это одно и то же, — сказал Артем. — Давайте хоть в первый день не нарушать его запреты. Идемте лучше в лес.
— Нет, лучше на конюшню, — подпрыгнула Катька.
Предложение приняли единогласно.
Конюшня виднелась слева от административного здания, и путь к ней лежал через небольшое поле. Друзья пошли по узкой тропинке, и вскоре им навстречу попался Вацис. Энтомолог помахал им голубым сачком для ловли бабочек и приветливо улыбнулся. Вслед за ним пронеслась Наташа и в знак приветствия подняла руку. Потом появился Павел с большим коричневым блокнотом подмышкой — видимо, он заносил туда какие-то данные для своей диссертации.
Поравнявшись с четверкой друзей, молодой человек остановился.
— Привет соседям. Что, решили остаться?
— Ага, — весело ответила Катька.
— Значит, еще увидимся.
Павел пошел своей дорогой, а друзья не торопясь зашагали по полю. По высокой некошеной траве пробегала легкая зыбь, над полевыми цветами гудели пчелы, стрекотали кузнечики, порхали как знакомые, так и невиданные прежде бабочки.
— Такая у нас в Медовке не водится. И такая тоже, — на ходу отмечала Лешка. Они с Катькой провожали взглядами каждую бабочку, склонялись к цветам, чтобы вдохнуть их чудесный аромат, и не переставали удивляться разнообразию природы этого необыкновенного края.
Внезапно рядом послышались чьи-то торопливые шаги. Девчонки подняли головы. С большим биноклем на груди к ним приближался Алексей Петрович.
— Куда путь держим? — спросил ученый. Судя по выражению его лица и блеску в глазах, он пребывал в отличнейшем расположении духа.
— К конюшне, — ответил Артем.
— Жаль. А я хотел позвать вас с собой.
— А куда?
— Взглянуть на гнездо канюка. Оно недалеко отсюда, ближе всех других гнезд.
— Зачем? А, поняла. Вы, должно быть, подложили туда соколиные яйца, и теперь там растут балобаны? — догадалась Лешка.
— Я вижу, вас уже просветили, как мы разводим этих птиц, — улыбнулся орнитолог.
— А разве птенцы еще не разлетелись? — удивился Ромка. — Что-то поздновато для выводка.
— Птенцы давно оперились и из гнездарей превратились в слетков, то есть пока летают недалеко от своего гнезда, но родители их еще подкармливают, — пояснил Алексей Петрович. — Я сам туда яйца подкладывал, поэтому они мне как дети.
— Еще успеем на конюшню, давайте лучше пойдем с ним, — попросил друзей Ромка.
Никто и не думал возражать. И по веселой полевой тропинке все дружно зашагали к зеленеющему вдали лесу.
— Мы прямо к гнезду подойдем? — спросила Лешка у Алексея Петровича.
— Нет, ни в коем случае. Близко к гнездам приближаться ни к чему — зачем пугать птиц? И вообще к ним нельзя подходить близко. А если бы вы знали, с какими предосторожностями мы подкладываем к канюкам соколиные яйца! Самое страшное — привлечь к ним куниц. Эти зверюги такие хитрые — находят гнезда по следам человека и разоряют их. Сейчас мы с вами взберемся на пригорок и будем наблюдать оттуда за птенцами и их родителями.
— А кто такие канюки? — забежала вперед, наморщив лоб, Катька. — Я об этом еще вчера у Никиты хотела спросить, но так и не решилась.
— Могла бы у меня спросить, я б тебе объяснил, — вмешался Ромка и полувопросительно сказал: — Ведь это сарычи. Верно, Алексей Петрович?
Однако остальным и это название мало о чем говорило. И орнитолог пояснил:
— Канюки, или сарычи, — это род хищных птиц семейства ястребиных. Вы их могли видеть вдоль дорог на деревьях. У них более пестрое, чем у сокола, оперение, а маховые перья и хвост — полосатые. Питаются они мелкими млекопитающими, птичками, насекомыми, не брезгуют и падалью.
— Что-то я таких птиц никогда не встречала, — покачала головой Катька.
— Еще встретишь. Сарычи — большие птицы, с размахом крыльев до ста двадцати сантиметров.
Лешка развела в стороны руки, прикинула, сколько это будет — метр двадцать, и нашла, что очень много.
— А у сокола какой размах крыльев?
— У балобана — сто десять сантиметров или чуть поменьше. Да вы сейчас сами увидите и соколят, и канюков.
Алексей Петрович легко взбежал на пригорок и приставил к глазам бинокль. Ромка сделал то же самое — вместе с инструментами сыщика бинокль лежал в его сумке, которую он всегда носил с собой: ведь неожиданное преступление, требующее расследования, может случиться где угодно и в любой момент.
Но никаких канюков-сарычей, равно как и соколов, они не увидели.
— Так где же ваши птенцы? — нетерпеливо спросил Ромка. — Что-то я ни одного не вижу. Или они насовсем разлетелись?
По лицу орнитолога скользнуло беспокойство. Он снял очки, протер их, снова вернул на переносицу, но не помогло и это: ни соколят, ни канюков он не увидел.
— Вон один подлетел, кажется. Хотя нет, это не птенец, а другая птица. Странно, ведь еще вчера в это самое время они все были здесь. Не могли они вот так, в одночасье, сорваться с места, это самый поздний выводок. А гнездо-то! — вдруг вскричал Алексей Петрович.
— Что — гнездо?
— Что-то с ним не так. Какое-то оно… ободранное. Очертания другие, не такие, как вчера. А ну, пошли туда!
Опередив своих юных спутников, Алексей Петрович проворно сбежал с пригорка и вскоре привел их к той самой большой поляне, на которой высилось дерево с гнездом на вершине. Это был старый ясень, и гнездо тоже было старым и оттого огромным. На стволе дерева виднелись глубокие свежие царапины, словно совсем недавно в него впивались чьи-то огромные острые когти.
Ромка поддел ногтем ободранную кору, повертел в руках.
— Вы говорили, что за птенцами охотятся куницы. Неужели это их следы? Что-то они чересчур большие. Скорее, здесь побывал какой-то леопард. Или пантера. Но ведь леопарды и пантеры здесь не водятся? Или водятся? — С удивленным лицом Ромка обернулся к орнитологу. — У вас же здесь много всяких редких зверей, может, есть и экзотические?
Не отрывая глаз от ствола, Алексей Петрович медленно покачал головой:
