— Брайди…
— Уходите! Оставьте меня! Лучше бы мне не встречать вас, — пробормотала она, стирая ладонью слезы со щек.
— Что теперь говорить об этом. Брайди, разве вы сами не видите? Эта история рождения Крис, рассказанная вами первый раз деревянным голосом, будто вы зазубрили ее наизусть и повторяете как автомат… Действительно, ее не так легко было проглотить, Брайди. Но сейчас… Я все понял. Понял, как вам жилось.
— Так вы верите?
Он ответил не сразу.
— Сейчас я почти верю.
— Ах как замечательно! Премного благодарна.
— Бога ради, Брайди, — горячо проговорил Падди. — Последние сутки выбили меня из колеи. Эта встреча в грозу. Вы как две капли воды похожи на Крис… Я так насел на вас… Я чувствую себя боксером в десятом раунде.
Это ей было понятно. Она знала это по себе.
Падди снова проговорил с запинкой:
— Потерять так Крис. Это, должно быть, ужасно…
— Не надо жалеть меня, Падди.
— Я пытаюсь понять. — Он натянуто улыбнулся. — Хотел бы я видеть, как вы спускаетесь по стене.
У Брайди перехватило дыхание.
— Я была не в надувшейся на ветру белой ночной рубашке, — резко бросила она. — И у героинь готических романов длинные, черные как вороново крыло волосы. Так что мне до них далеко.
— Зато у вас волосы цвета пламени, — примирительным тоном изрек Падди.
Она не могла припомнить, чтобы мужчины так на нее смотрели.
— Зачем вы все это говорите?
— Говорю, потому что ничего не могу с собой поделать.
— Ничего более абсурдного в жизни не слышала. Весь этот разговор… Отвезите меня обратно в Гринвуд, чтобы я села на свою машину и уехала домой в Стилбей. На этот раз клянусь, больше в Гринвуд я не приеду. Честное слово.
— Но я этого не хочу, — горячо возразил Падди, продолжая ерошить ее волосы. — Хотя у меня нет ни малейшего шанса, да? — в отчаянии спросил он. — Первым делом я отвечаю за Крис. Я ее единственная опора. Она в таком состоянии… Это совсем не тот счастливый ребенок, которого я помню. Я убежден, что поступаю правильно, пытаясь не подпустить вас к ней. Я должен проявить твердость. Не могу я рисковать. Все и без того скверно.
— Конечно, первое дело — она, — согласилась Крис и с удивлением поняла, что гладит его по щеке, испытывая непонятное удовольствие от жесткой щетины на его подбородке. — Теперь мне будет не так трудно не видеть ее, — искренне добавила она. — Потому что… потому что я знаю, какой у нее замечательный отец. Который по-настоящему любит ее.
На лице Падди отразилась буря эмоций. По щекам у него скатились слезинки.
— Вы не только искренни, но и великодушны, Брайди, — прерывающимся голосом пробормотал Падди. — Спасибо.
— Если уж об искренности, то должна сказать вам, — проговорила она, — что с меня хватит. Я выжата как лимон. Отвезите меня обратно, Падди.
— Пожалуй, нам и впрямь пора. — Он пристально посмотрел на нее, потом обнял и поцеловал.
Губы у него были твердые, но не такие уверенные, как ожидала Брайди. Он словно пытался в поцелуе выразить то, что не мог сказать словами. Он оторвался от ее губ, коснулся щеки, скул; пальцы его поглаживали ее руки от запястий до плеч. Бормоча что-то, он поцеловал ее в шею, затем опять в губы. В ней поднялась горячая волна, и помимо воли она прижалась к нему всем телом.
Сердце у Падди стучало, будто он пробежал добрую милю. Поцелуй стал крепче, горячей, и, словно цветок под солнцем, Брайди раскрылась ему навстречу, задыхаясь от этого блаженства. Ничего подобного она в жизни не испытывала и даже не воображала в самых заветных грезах. Это как прийти домой, пронеслось в голове у Брайди, если понимать под домом безопасность и самые невообразимые приключения. Брайди провела рукой по его выпуклой груди и обхватила его за шею; пальцы взъерошили черные волосы, и она удивилась, какие они мягкие. Она тихо застонала. Падди откинул голову и заглянул ей в глаза.
— Ты такая красивая, у меня дух захватывает, — пробормотал он и прижал ее к себе, так что тела их совсем слились.
Она почувствовала, как он возбужден, и от этого по всему ее телу прошел трепет.
— Падди, я…
— Не вздумай говорить, что не хочешь меня. Я же вижу, что хочешь.
— Но я…
Он снова закрыл ей рот губами, руки его гладили ее по спине и по бедрам. Подхлестываемая желанием, Брайди позабыла о всякой осторожности и неприязни, во власти которых пребывала с самого рождения Крис, и страстно поцеловала его в ответ, отчего он глухо замычал.
Наконец Падди оторвался от нее, сверля ее глазами.
— Есть выход из этого положения, Брайди. Не могу я вот так взять и сказать тебе «прощай» после всего, что произошло. Я ни с кем не был со дня смерти Пегги, я тебе говорил. Ты единственная женщина, заставившая меня все пересмотреть. — Он крепко взял ее за локоть. — Ты живешь в пятидесяти милях от нас. Подумаешь, какая даль. Это не препятствие для того, чтобы быть вместе. Ты уже тринадцать лет без любви. Это немыслимо. И я тоже страдаю. Почему бы нам не встречаться?
Брайди разрывали самые противоречивые чувства, и она не могла бы сказать, какие из них важнее. Желание? Ярость? Наконец она проговорила:
— Для тебя это было бы решение всех проблем, не так ли? Дочь в Гринвуде, любовница в Стилбее? Все по полочкам.
— Проще? Да нет. Но ты мне нужна… Ты мне нужна как любовница больше, чем Крис как мать.
— Никогда не бывать тому.
— Что? Что ты говоришь?
— Никогда — значит никогда, — горячо отчеканила она. — Я не собираюсь заниматься любовными интрижками. А уж с тобой и подавно, Патрик Корнби. Ты же отец моей дочери!
— Спасибо за сообщение, — ядовито сказал Падди. — Но это никакого отношения не имеет к тому, что между нами было. Ты целовала меня с такой страстью…
— Может, и так. Только одно дело целовать, другое — быть твоей любовницей. Я не шахматная фигура из слоновой кости, чтобы ты двигал меня по доске, как тебе заблагорассудится. У меня есть чувства и прошлое. Проводить пару часов в неделю в постели с тобой, а остальное время делать вид, что ни тебя, ни Крис не существует. Нет уж, помилуйте. Забудь об этом.
— Но ты сама говорила, что не любишь загадывать.
— Но ты просишь меня броситься с головой в омут, а я не умею плавать!
— Порой по-другому не научишься!
— Это не для меня. Ничего не выйдет, Патрик. А теперь, будь любезен, отвези меня к моей машине.
— Ты совершаешь ошибку.
— Ошибкой была бы любовная связь такого рода.
Его лицо погасло, превратилось в камень.
— Что ж, хорошо, — сказал он и пошел вверх по склону. Они сели в машину, и Падди холодно проговорил: — Надень, пожалуйста, шляпу и очки.
