— Н-но… несмотря на это, я приехала сюда совсем подругой причине.
— Как ты меня нашла?
— Это не важно. После того, как мы поговорили, произошло одно событие.
Его темные брови сошлись на переносице.
— Что произошло? И какое отношение это имеет ко мне? Между нами ничего нет, Клер, если не считать горьких воспоминаний.
Помолчав, Клер спросила:
— Ты кому-нибудь рассказывал о нашем браке?
— Какого черта я должен был рассказывать? — фыркнул он. — Я надеюсь, ты тоже держала рот на замке. Было бы ужасно неловко признаваться в этом твоему жениху.
— Моему жениху?
— Прости, сейчас он, должно быть, твой муж. Или уже бывший?
Клер в недоумении уставилась на него.
— О ком ты говоришь?
— Об Эштоне.
— Эштоне… Бьюмоне? — спросила она, едва припоминая это имя.
— А ты разве была обручена с другим Эштоном, когда выходила за меня замуж?
— Я никогда не была обручена с Эштоном!
— Вот как? — усмехнулся Итан.
— Эштон хотел на мне жениться, — призналась Клер. — Мы встречались недолго, и он собирался сделать мне предложение на Рождество — перед тем, как мы встретились.
— И ты отказала ему? — в голосе Итана слышалось недоверие.
— На меня сильно давили, чтобы я приняла его предложение. Мои родители считали, что он — подходящий кандидат. Так считали и Бьюмоны. — Она с горечью рассмеялась. — Но я отказала ему.
— Тогда почему твой отец сказал мне, что вы обручены? — с вызовом поинтересовался Итан.
Клер не ожидала этого вопроса. Она удивленно заморгала глазами и приоткрыла рот, прежде чем смогла вымолвить слово.
— Мой отец сказал тебе об этом? И когда же? — спросила она.
— Угадай с трех раз.
У Клер из груди вырвался глухой стон. Самнер был властным человеком и умел манипулировать людьми — она знала об этом, но все еще испытывала шок, когда узнавала, что он использовал любые средства, чтобы добиться своего.
Услышав об обмане отца, она почувствовала гнев и боль, но реакция Итана в то страшное утро еще глубже ранила ее.
— И ты поверил ему?
Итан переступил с ноги на ногу — и это был единственный признак того, что он нервничал.
— Ты пошла укладывать вещи, Клер. Ну да, я поверил ему.
— Я не горжусь своим поведением, Итан, но приехала сюда не только для того, чтобы извиняться перед тобой.
— Ты вышла за меня замуж для того, чтобы выпутаться из неприятной ситуации. И не стоит извиняться за это.
Он что, не слушает ее? Ведь Клер все-таки не стала женой Эштона, несмотря на нотации отца и болезненные приступы матери. Теперь Клер стояла перед Итаном, разгневанная и пылающая, и была уверена лишь в одном, о чем и сказала с горечью:
— Я вышла замуж за тебя.
— А затем развелась со мной.
— Насколько я помню, ты нисколько не возражал.
— А ты ждала моих возражений? — спросил он.
Да! Но тут Клер вспомнила о чеке, который Итан держал в своей руке, и покачала головой.
— На самом деле мы по-настоящему не знали друг друга.
Итан смотрел на нее — и не мог поверить своим глазам. Это была настоящая Клер, а не персонаж его эротического сна, который привиделся ему этой ночью.
Она была все та же, но… другая. «Я изменилась», — сказала ему Клер по телефону. Он не поверил ей. Неужели глубоко внутри она претерпела коренные изменения и перестала быть эгоистичной, поглощенной собой особой, какой была раньше? Но внешне она, несомненно, стала другой.
И гораздо лучше, подумал он, глядя на нее. Клер стояла перед ним, распрямив плечи, высоко подняв голову, и вся ее поза выражала уверенность и силу.
Вот только зачем она сделала стрижку? Длинные волосы были красивы, сексуальны. Итан вспомнил, как они раскидывались по подушке. Вспомнил, как он сжимал их в кулаке, когда, теряя рассудок, овладевал ее телом…
— Давай не будем ворошить прошлое, — нетерпеливо бросил Итан. — Ты сказала, что хочешь мне что-то сообщить.
— Да. — Клер неожиданно занервничала и принялась теребить застежки на велосипедных перчатках. — В последней поездке я подружилась с двумя женщинами. И мы поделились друг с другом о том, что было в нашем прошлом. О том, о чем мы сожалеем и что хотим исправить.
— Продолжай.
— Одна из моих подруг все записала в дневнике. Включая имена.
У Итана возникло жуткое предчувствие.
— И мое имя тоже?
— Да. Я рассказала о нашем коротком браке, о последующем разводе. — Она откашлялась. — И о чеке, который мой отец выписал тебе.
— Я понятия не имел, что ты знаешь об этом… Это была большая сумма, — с горечью отметил Итан. Деньги Мейфилда принесли бы ему большую прибыль, если бы он вложил их в дело. Но Итан положил их в кошелек и хранил все эти годы нетронутыми, как напоминание о том, что надо думать головой, а не поддаваться сердечным порывам.
— Я стоила этих денег?
— Что?
— Ничего. Вернемся к теме нашего разговора: дневник, в котором была записана вся эта информация, попал в руки журналиста.
— Журналиста! — вскричал Итан.
— Он австралиец и пока еще никак не использовал эти сведения, — добавила Клер, словно пытаясь успокоить его.
— Но может сделать это в любой момент.
Вздохнув, Клер кивнула.
— Да, может. Прости меня.
Итан почувствовал, как у него забурлила кровь. Это было совершенно некстати. Как раз сейчас он старался привлечь на свою сторону солидного инвестора.
— Прости? — повторил Итан, схватив ее за плечи. — Все возвращается назад, не так ли, Клер?
Она использовала его. Она причинила ему боль. Она вывела его из себя.
Итан понимал, что ничего не может предотвратить, но, услышав ее прерывистое дыхание, почувствовал, что хочет снова ощутить то, чем наслаждался много лет назад.
Он склонил голову, пытаясь взять себя в руки, но Клер внезапно прильнула к его груди, вскинув руки ему на плечи, и стала страстно его целовать.
У него голова пошла кругом, когда он почувствовал ее в своих руках. Ни одну женщину ему не было так сладко обнимать.
— Я хотел бы ненавидеть тебя, — прошептал он и, оторвавшись от ее рта, слегка коснулся губами нежной кожи возле уха.
Стон вырвался из груди Клер.
— Я знаю.
Она говорила так, будто понимала, что он чувствовал тогда… и что чувствует сейчас.
