— Я не сказал ей, — ответил Кевин. — Но она знает номер моего мобильного телефона. Я оставляю его включенным, даже когда подзаряжаю батарею.
— Я всю ночь пыталась дозвониться тебе на мобильный.
— Должно быть, я спал и не слышал звонков.
Вэлери это показалось слегка подозрительным. Наверное, Пейтон рассказала ей о том, что в последнее время их отношения ухудшились. А может быть, ее мать просто почувствовала что-то неладное.
— Где Хенк? — спросил он, имея в виду отца Пейтон.
— Наверху. Я решила на некоторое время уйти подальше от всех этих приборов и капельниц. Меня это нервирует.
— Что говорят врачи?
— По счастливой случайности все кости целы. Вывих лодыжки и большая рана на ноге. Ей наложили двадцать шесть швов на правой икре. Именно поэтому она потеряла много крови. Врачи сказали, что раны на ногах обычно сильно кровоточат.
— Значит, с ней все будет в порядке?
— Если говорить о физическом состоянии, то да. А вот насчет душевного — покажет время. У нее могут остаться рубцы.
— Вы имеете в виду на ноге?
— Да, — сказала она, посмотрев куда-то вдаль. — И ее лицо.
У Кевина задрожали ноги. Это прекрасное лицо.
— Что случилось?
— Это из-за разбившегося стекла, — продолжала Вэлери. В ее голосе чувствовалось напряжение. — На левой стороне лица. Не знаю, насколько серьезны эти раны. Ей наложили бинты почти на все лицо.
Кевин молча опустил голову.
— Мы все должны поддержать ее, — вздохнула она. — Я стараюсь смотреть на все оптимистически. Пейтон — сильная девочка, но ей еще никогда не приходилось переживать такое душевное потрясение. Большая потеря крови и все остальное.
— Но как потеря крови может быть связана с душевным потрясением?
Мать Пейтон молча посмотрела на него.
— Вы чего-то недоговариваете? — спросил он.
— Хорошо. Вот что сказали мне врачи. Когда женщина теряет много крови, причем очень быстро, то… то, ну, ты меня понимаешь.
— То что?
— Это может спровоцировать выкидыш.
— Выкидыш?
— Прости меня, — сказала она. — Пейтон потеряла ребенка.
— Ребенка?
Их глаза встретились. Ее смущение превратилось в злость.
— Пейтон была на одиннадцатой неделе беременности. Ты не знал об этом?
— Она не сказала мне.
Вэлери приблизилась к нему, пожирая его глазами.
— А теперь послушай меня. Пейтон не знала названия отеля, в котором ты остановился в Провиденсе. Я звонила тебе ночью на мобильный, но ты не ответил. А сейчас выясняется, что ты даже не знал о том, что твоя собственная жена беременна. Все это мне очень не нравится, поэтому я жду объяснений. Дети мои, что за чертовщина происходит между вами?
Он немного помолчал, собираясь с мыслями.
— Мы уже не дети. Может быть, именно в этом и все дело.
* * *
Джейми. Так она хотела назвать своего ребенка. Это имя подошло бы и мальчику, и девочке. Как и ее собственное имя. Джейми Стоукс. Или Джейми Шилдс. Все зависело бы от того… Ладно, это уже не имеет значения.
Пейтон была еще в сознании, когда ее привезли в реанимацию, и успела сказать врачам, что беременна. Она то теряла сознание, то снова приходила в себя, пока врачи обрабатывали ей раны. Пейтон слышала, как один из врачей говорил, что нужно будет сделать выскабливание, и поняла, что у нее произошел выкидыш.
— Пейтон?
Она попыталась открыть глаза, но смогла приоткрыть только один. Здоровым глазом она увидела трубки, тянувшиеся от пластикового мешка к руке. Постепенно она сообразила, где находится. Пейтон чувствовала слабость и головокружение, однако у нее хватило сил ощупать свою перебинтованную голову. Повязка была достаточно внушительной, покрывала один глаз и половину лба. Ее охватил ужас при мысли о том, что на лице серьезные раны.
— Кевин? — слабым голосом произнесла Пейтон. Она почувствовала, как он сжал ее руку, потом увидела его лицо и попыталась улыбнуться, но лицо онемело. Та часть лица, которая была в бинтах, совсем не двигалась. Одному только Богу известно, как теперь оно выглядит, ее лицо. — Что случилось?
— Ты попала в автомобильную аварию.
Она слегка оторвала голову от подушки, чтобы принять сидячее положение.
— Я знаю. Но что врачи говорят о моих ранах?
— Доктор расскажет тебе лучше, чем я. Она говорит, что ты скоро поправишься.
— Я хорошо выгляжу?
Он не сразу ответил.
— Ты выглядишь так, как должна выглядеть счастливейшая женщина на земле.
— Ты говоришь, как мой отец.
— А тебе хотелось бы, чтобы я говорил, как твоя мать?
— Только тогда, когда мы примем двойную дозу болеутоляющих средств, — отреагировала Пейтон. Они улыбнулись друг другу. Улыбка получилась слабой, едва уловимой. Она медленно обвела глазами палату, пытаясь понять, где находится. Это оборудование, эти мониторы, звуки — все было ей до боли знакомо. — Я еще в палате интенсивной терапии?
— Только до тех пор, пока не стабилизируются все жизненно важные функции организма. Ты здорово ударилась головой, поэтому они не хотят рисковать.
— Который час?
— Девять с минутами.
— Я чувствую себя, как моллюск, раздавленный колесами грузовика.
— Ты скоро поправишься, я в этом не сомневаюсь. Ты потеряла много крови.
Наступило неловкое молчание. Они оба знали, к каким последствиям привела автокатастрофа. Хотя ее лицо было покрыто бинтами, Пейтон не могла скрыть выражение боли и страдания.
— Мне жаль…
— Давай поговорим об этом позже, хорошо?
— Я никак не могу понять, почему ты не сказала мне, что беременна?
— Прости меня. Я ждала подходящего момента.
— Почему же этот момент так и не наступил?
— Все так запуталось…
— Я знаю, что в последнее время мы несколько отдалились друг от друга, но все ведь было не так уж плохо, и тебе не стоило скрывать от меня, что у нас будет ребенок. Я прав?
— Ты любишь меня?
Его удивил ее вопрос, но он все-таки ответил ей. Пейтон уловила нотки сомнения в его голосе. Ей показалось, что Кевин ведет себя как-то не совсем обычно.
— Ты знаешь, что люблю, — сказал он.
— Нет. Не знаю. Последние несколько месяцев мне казалось, что я тебе даже не нравлюсь, не говоря уже о любви.
— Возможно, все изменилось бы, если бы ты сказала, что беременна.
