Все мои жалкие пожитки и моего жалкого кота я завещаю тебе. С первыми делай, что тебе заблагорассудится, но, пожалуйста, будь добр к последнему. И, конечно, тебе достается мое литературное «наследие» – ха! – каким бы мизерным оно ни было. К тому же, и это куда важнее, есть еще кое-что. Я олицетворяю клишированное представление о пожилом человеке, который никому не доверял свои деньги и хранил свои сбережения под матрасом. Сколько тут точно денег, я не знаю, но, надо думать, сумма неплохая. Я бы хотел, чтобы эти деньги достались тебе, но при одном условии. И ЭТО ОЧЕНЬ ВАЖНО. Ты хороший, Тоби, но ты сбился с пути. Твои жильцы не ценят ни тебя самого, ни твою щедрость. Они тебя тянут назад. Больше всего я боюсь, что ты, Тоби, в конечном итоге, как и я, останешься один, непонятый, недооцененный, и вынужден констатировать, что такой сценарий вполне вероятен. Пожалуйста, Тоби, используй эти деньги, чтобы наладить свою жизнь. Продай дом; освободи себя от этих оков. Ведь дом – это всего лишь кирпичи и строительный раствор. Замени кирпичи, и тогда ты сможешь починить свою душу.
Так как в загробную жизнь я не верю, мне приходится поверить на слово, что мои указания ты выполнишь. Но из всех, кого я когда-либо знал, ты больше всего заслуживаешь доверия и, я уверен, поступишь именно так, как я тебя прошу.
Храни тебя Бог.
Тоби медленно вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоить выскакивающее из груди сердце. А потом взял мешочек, развязал шнурок и заглянул внутрь. Увидев что-то красное, он тут же закрыл мешок. Разве не красного цвета банкноты в пятьдесят фунтов?
Он снова открыл мешок и достал оттуда одну из купюр. Это и правда оказались пятьдесят фунтов. Новая, глянцевая банкнота в идеальном состоянии. Тоби вытащил из мешка еще одну банкноту. А потом еще одну. И, наконец, вывалил все содержимое мешка на кровать. И оказался в море из красных банкнот. Среди них не было ни одной десятки, двадцатки или пятерки. Только купюры по пятьдесят фунтов. Чтобы не завизжать или не завопить от счастья, Тоби зажал рот.
– Успокойся. Просто успокойся, – прошептал он себе.
Затем сделал глубокий вдох и начал считать. Через пять минут досчитал до конца.
£ 62 550.
Шестьдесят две тысячи пятьсот пятьдесят фунтов.
Тоби медленно и методично сложил банкноты обратно в сумку, затолкал ее под свитер и бесшумно, словно бродячий кот, пронесся по коридору к себе в спальню.
8
Когда вечером следующего дня Амитабх вернулся с работы, он не стал ходить вокруг да около: едва сняв с себя верхнюю одежду, он усадил Лию на диван, выключил телевизор, взял ее за руку и сказал:
– Лия, я люблю тебя. Но жениться на тебе не могу.
Лия вздохнула:
– Так я и знала.
– Прости меня.
Лия провела рукой по волосам и снова вздохнула. Она не знала, что ответить.
– Дело не в тебе.
– Ну, естественно.
– Просто мои родители…
– Что?
– Женись я на тебе, они были бы в отчаянии.
Лия посмотрела на Амитабха в замешательстве. Его родители ее обожали. И считали, что Лия прекрасная девушка. Амитабх сделал паузу и вздохнул.
– Слушай, – сказал он. – Мне уже тридцать. Страдать ерундой хорошо, когда ты еще совсем молод…
– Страдать ерундой?
Лия почувствовала, как живот скрутило узлом.
– Боже, нет, конечно, не страдать ерундой. Я не это имел в виду. Просто, ты и я… Это…
Отчаянно жестикулируя, Амитабх ходил по комнате.
– У нас ничего не выйдет… – закончил он свою мысль.
– Господи, Ам, что ты такое говоришь?
Сердце Лии уже прокачивало по ее артериям запредельные дозы адреналина.
– Что не могу на тебе жениться. Ни сейчас. Ни когда-либо еще. Мои родители не против, чтобы мы встречались, но они никогда не примут тебя в качестве моей жены.
Лия слышала все его слова, но не могла их понять.
– Почему? – спросила она. – Потому что я белая?
– Да, потому что ты белая. Потому что ты христианка. Потому что у тебя нет высшего образования. А твой брат – гей. Ты пьешь и сквернословишь.
– Господи, какой кошмар.
– Я думал, ты все это знала. Мне казалось, ты приняла это как данность.
– Нет, – тупо сказала Лия. – Нет, я понятия не имела.
– Так что скажешь? – спросил Амитабх.
– Не знаю, – ответила она. – Ничего, наверное. Я думала, твои родители меня любят.
– Они тебя любят.
– Тогда почему?..
– Просто так положено, Лия. Вот и все.
– А если мы не поженимся? Просто будем жить, как сейчас?
Амитабх уставился в потолок и вздохнул:
– Боюсь, все не так просто.
– Но почему нет? Если проблема только в том, что твои родители не хотят, чтобы ты женился на англичанке, то не женись на мне.
– Но я должен жениться.
– Зачем?
– Чтобы завести семью. Мне положено иметь семью.
– Но ведь не обязательно жениться, чтобы иметь семью.
– Обязательно, – сказал Амитабх и вздохнул. – В моем случае обязательно.
Лия судорожно сглотнула. Похоже, слова Амитабха наконец начали доходить до нее.
– Ты хочешь сказать, что, несмотря на три года, проведенные вместе, я для тебя всего лишь… временное увлечение? – всхлипнула она.
– Нет, конечно, нет. Просто я тогда об этом вообще не думал. Я был молод. Считал, что времени еще полно. Не думал, что наши отношения столько продлятся… – промямлил Амитабх.
Лия смотрела на него, на этого внезапно ставшего ей чужим человека, с которым она провела последние три года. Ощущения, которые испытывала Лия, были сродни тому, что чувствует жена, узнав, что у ее мужа есть вторая семья. Или что чувствуешь, когда выясняется, что твой муж террорист или секретный агент. Лия уже не первый раз слышала о межрасовых парах, оказавшихся в подобном положении; даже смотрела как-то сюжет на шоу Килроя. Вспомнила, что даже смеялась, думая, что с ней и Амитабхом ничего подобного быть не может, потому что его родители любят ее и не против их отношений. К тому же, если быть совсем честной, Лия вообще не сразу поняла, что Амитабх индус.
– То есть нам лучше расстаться? – заикаясь, произнесла она.
Амитабх кивнул. Пожал плечами. И снова кивнул.
– Полагаю, что да, – сказал он.
Лия заплакала.
12 января 2005
Тоби!
