Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
Давненько Лингвисту не доводилось, что называется, вылетать за канаты после пропущенного удара. Однако надо отдать должное многолетней боксерской практике: пока на диво резвый горбун выпрыгивал из кресла, я успел худо-бедно среагировать на его выпад и начал уходить с линии атаки. Поэтому и не угодил в нокаут, который при точном попадании столь мощного удара был бы мне обеспечен.
Я пролетел через все купе, врезался спиной в хлипкую дверцу туалетной кабинки и с треском вышиб ее. Дверца уперлась верхним краем в стену тесного туалета, да так и осталась стоять прислоненной к ней, а я мешком сполз по гладкому пластику на пол. Перед глазами все искрило и мельтешило, а в голове, синхронно с пульсом, набатом бил невидимый колокол. Я ощущал себя словно в церковной звоннице, где вместе со мной находились звонарь и бригада сварщиков, которые усердно работали и не обращали внимания на оглушительный колокольный рев.
Глупо было уповать на то, что Рип даст мне подняться и мы с ним продолжим бой по честным спортивным правилам. Выставив перед собой чудом не выроненный «зиг-зауэр», я начал поспешно искать цель, что при моей контузии сделать было весьма проблематично.
Рип же проскочил незаметно вдоль стены и накинулся на меня сбоку, что позволило ему опять отыграть инициативу. Враг, который из-за своей согбенной фигуры смахивал на огромного грифа с ощипанными крыльями, налетел на меня, словно хищная птица – на дохлого кролика. Цепкие пальцы горбуна клещами вцепились мне в запястье, а второй рукой Рип сдавил мне горло с такой силой, будто сунул его в слесарные тиски. Весу в ублюдке, чье обрамленное нечесаными лохмами лицо по-прежнему скрывала непроглядная тень, было столько, что ни о каком достойном сопротивлении я уже и не помышлял.
Дело принимало плачевный оборот. Рип вовсе не пугал меня и не собирался преподать урок, намяв строптивцу бока. Дури в горбуне бушевало просто немерено. Уверен, он мог бы открутить мне голову за считаные секунды. Двинув несколько раз Рипу кулаком в бок, отчего паскудник даже не крякнул (а имейся у него лицо – наверное, и не поморщился бы), я от отчаяния и безысходности нажал на спусковой крючок. Затем еще и еще. А что мне оставалось? Это от тела в купе я не сумею избавиться, а уж стрельбу в потолок как-нибудь оправдаю. Главное, чтобы в вагоне поднялся шум, который по-любому послужит мне сейчас только на пользу. Хотя толку от того шума может и не оказаться. Пока суд да дело, горбун без труда осуществит задуманное убийство. А если Рипу повезет, то он еще и оправдается, что это я, пьяный, взбрендил и набросился на него с оружием – вон, дескать, и водкой от трупа разит, убедитесь, кто не верит…
Результат от моей беспорядочной стрельбы получился не тот, на какой я рассчитывал. Одна из выпущенных наугад пуль разнесла стенную панель и угодила в скрытую под ней водопроводную трубу с горячей водой. Струя кипятка ударила Рипу в ухо. Вернее, туда, где оно должно было находиться, – наличие ушей у моего безликого врага тоже оставалось для меня загадкой. Горбун непроизвольно дернулся и ослабил хватку у меня на горле, что позволило мне вывернуться, а потом хорошенько размахнуться свободной рукой и заехать по скрывающему лицо противника темному мареву.
Я не расслышал ни хруста сломанной челюсти – удар пришелся аккурат туда, где у Рипа обязан был находиться подбородок, – ни даже клацанья зубов. Кулак хлюпнул по какому-то вязкому ледяному киселю, словно угодил в ведро, полное слякоти. А затем меня ошарашило таким мощным разрядом энергии, какой, наверное, испытывают на реанимационном столе все клинические мертвецы, кому повезло дождаться прибытия бригады «Скорой помощи». Но энергия эта не являлась электрической. Мне доводилось терпеть на своей шкуре удары электротока, чтобы делать столь уверенный вывод. На сей раз ощущения были, мягко говоря, нетипичные. Сознание совершенно не помутилось, но мышцы скрутило таким жутким спазмом, что тело рванулось вверх, словно лопнувшая пружина.
Удар Рипу в «область лица», похоже, не причинил тому никакого вреда, а вот моя конвульсия невольно помогла сбросить насевшего на меня врага на пол. Вдобавок ошпаренный кипятком, горбун отпрянул от водяной струи, чем лишь упростил мне освобождение. Впрочем, наслаждался им я недолго. Уже через миг противник вскочил на ноги и снова набросился на меня, чтобы довести расправу до конца.
Только ничего у Рипа не вышло, и, когда он снова сомкнул пальцы у меня на шее, у него в теле сидело уже три пули. Две последние я выпустил в упор, поэтому промахнуться не мог в принципе. Из глотки врага вырвался мерзкий звук – не то шипение, не то свист, – после чего Рип разжал хватку и обмяк.
Едва это произошло, как купе тут же погрузилось в кромешную тьму. Я решил, что одна из пуль пробила врага насквозь и повредила проводку, но мрак был настолько плотным, что я не сумел рассмотреть в нем даже окон, за которыми в эту ночь светила яркая полная луна. А вслед за мраком нахлынул нестерпимый холод. Такой же холод, какой ощутил мой кулак, попав в скрытое черной дымкой лицо Рипа.
Едва этот стихийный мороз пробрал меня до костей, я почему-то уже не сомневался, что в следующий миг мне предстоит пережить новый энергетический удар. Только теперь он обязан был быть на порядок мощнее, как и мороз, сковавший мое тело от макушки до пят.
Предчувствия меня не обманули: разряд действительно не заставил себя ждать. Однако я его совершенно не почувствовал, потому что готовился к боли и спазмам, а взамен получил лишь мгновенное забытье. Это был один из тех редких случаев, когда несбывшиеся надежды несут не гнев, а облегчение. Правда, насладиться им я все равно не успел, ибо пропитанный энергией ледяной мрак поглотил меня без остатка, как китовая пасть – жалкую одноклеточную водоросль…
Глава 3
…А еще через мгновение я сидел у вагонного окна на кушетке, тер ушибленный лоб и недоумевал, каким это образом мне удалось так быстро выкарабкаться из-под тяжелого вражеского тела и дойти до своей постели. Полминуты назад я всадил в Рипа три пули и пережил кратковременное помутнение рассудка – именно так я объяснял причину своего недолгого беспамятства, – но мир за это время успел сильно преобразиться.
Поезд стоял без движения в ложбине между поросшими редким лесом холмами, а за окнами вагона занималось раннее утро. Солнце еще не взошло, но сумерки уже рассеялись, и, значит, рассвета следовало ожидать с минуты на минуту. Походило на то, что я провел в забытьи остаток ночи и попросту потерял счет времени.
Я машинально глянул на часы: одиннадцать пятнадцать… Все ясно – разбились в драке. А жаль, отличные были часы. Подарок Бурелома на мое тридцатилетие – высококачественная копия любимой модели самого Джеймса Бонда – «Omega Sea Master 007». Моя хоть и стоила в три раза дешевле, но отслужила мне верой и правдой не хуже, чем ее оригинал – нестареющему шпиону ее величества британской королевы… Хотя нет: я присмотрелся к секундной стрелке – часы шли. Впрочем, полагаться на них все равно было нельзя: они могли с тем же успехом простоять всю ночь, а под утро снова заработать. Какие вообще могут быть гарантии на копию, пусть достаточно дорогую, но побывавшую в серьезной переделке?
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
