Буран — ледяной восточный ветер, бушевавший уже целую неделю, — становился с каждым днем все сильнее и в конце концов превратился в настоящий ураган. Всю неделю держались сильные морозы. Метровые снежные заносы крайне затрудняли передвижение, и каждый шаг давался нашим бойцам с огромным трудом.
В следующем разделе этой главы, где описываются боевые действия батальона особого назначения Грамса, в увлекательной форме рассказывается об этих трудностях.
Когда рано утром 6 февраля группа Хубе снова пошла в наступление, ее атака натолкнулась на ответную вражескую контратаку, проведенную широким фронтом. Тем не менее нашим войскам удалось продвинуться вперед, и поздно вечером они заняли село Иверское. 7 и 8 февраля были успешно отражены повторные советские атаки с большими потерями для противника, а группа Колермана заняла 8 февраля село Александрополь.
9 февраля поступило сообщение, что главнокомандующий группой армий «Юг» передал в ставку Верховного главнокомандования, что «ударные группы под общим командованием генерала от кавалерии фон Макензена действовали в последних боях выше всяких похвал». Это свидетельствовало о признании высоких достижений бойцов и их командиров!
В последующие дни удалось добиться новых впечатляющих успехов. Но потом наступила оттепель, которая сделала все дороги непроезжими, а ручьи превратила в бурные реки. Любые перемещения войск становились почти невозможными из-за непролазной грязи и паводковых вод.
Тем не менее утром 11 февраля наступление возобновилось: еще в первой половине дня группа Хубе заняла Александровку, а группа Санне захватила расположенную южнее Беззаботовку. Группа Колермана вышла слева в район речки Гнилушки. 12 февраля ударные группы Хубе и Колермана наконец соединились, в то время как группа Санне продолжала зачистку населенных пунктов в долине реки Самары. 15 февраля пали Громовая Балка, Варваровка и Елизаветовка, а 16 февраля были взяты Очеретино и Федоровка.
Но 20 февраля на широком участке фронта русские неожиданно начали крупномасштабное контрнаступление значительно превосходящими силами и с применением большого количества танков. Это контрнаступление удалось остановить лишь с огромным трудом и в тяжелейших боях. Было очевидно, что главный удар русских направлен на Александровку. В ожесточенном бою группе Хубе удалось удержать широко раскинувшееся на берегу Самары село и высоту к северу от него. При этом группе Хубе были временно подчинены передовые части 1-й горнострелковой дивизии, которая была уже на подходе. С 20 по 22 февраля ударная группа Колермана вела ожесточенный бой за овладение селом Петровка, которое к вечеру 22 февраля уже прочно находилось в наших руках.
25 февраля началась подготовка к продолжению сражения, которое было запланировано на 1 марта. Для этого 1-я горнострелковая дивизия была выдвинута слева от группы Хубе. Однако 28 февраля русские начали наступление крупными силами на позиции группы Санне и, бросив в бой танки, глубоко вклинились в наше расположение. Русские возобновили свои атаки и против наших соседей слева. Зато на участке фронта перед группой Хубе атаки пошли на убыль. До 25 марта на фронте царило затишье: начало весны при пяти градусах мороза! Наконец 25 марта повсеместно началось таяние снегов, а вместе с этим наступил и период весенней распутицы. Зима закончилась!
Батальон особого назначения Грамса
После тяжелой осады Ростова в начале декабря 1941 года на фронте воцарилось относительное затишье, причем следует отметить, что 40-й танковый разведывательный батальон под командованием обер-лейтенанта Венца храбро сражался, постоянно находясь в арьергарде дивизии. Во время этого недолгого затишья 6 декабря командованию дивизии удалось вручить бойцам батальона около пятидесяти Железных крестов. Это произошло в селе Покровском на реке Миус, где действующие части 14-й танковой дивизии теснились в сырых, холодных помещениях для временного размещения большого количества людей, в которых было полным-полно вшей и клопов. Это оказались помещения казарменного типа, в которых бойцы дивизии были избавлены по крайней мере от необходимости самостоятельно добывать дрова, чтобы согреться. Надо было что-то делать, чтобы избавить усталых бойцов от охватившей их апатии. Тогда было решено устроить в помещении железнодорожного вокзала своеобразный дивизионный дом отдыха, куда можно было бы отправлять на диспансеризацию отдельных бойцов. Руководил этим заведением обер-лейтенант Шаммлер.
После окончания периода осенней распутицы позиционные бои начались в лютый холод. Снабжение действующих частей оставляло желать лучшего. Личный состав страдал от дизентерии и обморожений, так как не было зимнего обмундирования. Недостаток транспорта вынуждал нас выпекать хлеб в солдатских котелках. Резервы с трудом «наскребались по сусекам». Так, например, 1-я рота 103-го мотопехотного полка под командованием обер-лейтенанта Креля до утра 25 декабря 1941 года занимала позицию на реке Миус, а 26 декабря вместе с истребительно-противотанковой ротой обер-лейтенанта Гейнца Нойендорфа была прикомандирована к батальону Цюрна в качестве корпусного резерва. Этот батальон Цюрна состоял из подразделений 13-й и 14-й танковых дивизий и 60-й пехотной дивизии (моторизованной) и дислоцировался в селе Анастасьевка в качестве моторизованного ударного резерва позади итальянцев.
В районе действия 14-й танковой дивизии на рубеже реки Миус 108-й мотопехотный полк должен был держать оборону на участке фронта протяженностью три километра. А боевая численность рот, если они не были уже объединены, составляла всего лишь 20–30 бойцов! На всех выпадала огромная нагрузка, с которой бойцы тем не менее справлялись. Так, например, сверхштатные орудийные расчеты и экипажи 4-го танкового артиллерийского полка были сведены в так называемые артиллерийские роты и сражались как обычные пехотинцы! Порой ни один танк не находился в боевой готовности!
В полночь 22 января 1942 года командир 40-го танкового разведывательного батальона капитан Грамс приказом об объявлении тревоги был назначен командиром «батальона особого назначения Грамса» (БОНГ). Этот БОНГ состоял из 1-й роты 103-го мотопехотного полка (обер-лейтенант Крель), 8-й роты 108-го мотопехотного полка (обер-лейтенант Рем), 5-й роты 64-го мотоциклетного батальона (обер-лейтенант Германн), одной батареи 4-го танкового артиллерийского полка (обер-лейтенант Штайнингер), одной роты 4-го истребительно-противотанкового дивизиона (лейтенант Гейнц Нойендорф) и штаба 64-го мотоциклетного батальона (адъютант лейтенант фон Штиглитц).
Эти воинские части были переброшены на транспортных средствах своих подразделений через населенные пункты Отрадная, Родионовский, Анастасьевка в село Успенское, где дислоцировалась 16-я танковая дивизия. Однако затем все транспортные средства были отправлены назад в дивизию; было разрешено взять с собой только один легковой автомобиль, один мотоцикл и полевую кухню. Поездка по железной дороге проходила недалеко от линии фронта до города Харцызск под Макеевкой рядом со Сталино. Здесь в месте выгрузки БОНГа 26 января 1942 года мы смогли лично убедиться в том, что для оснащения батальона не хватало очень многого! Комендатура направила в наше распоряжение солдат из совершенно незнакомых воинских частей, часто в парадной форме, которых забрали прямо из кинотеатров и которые с военной точки зрения были «голыми». Мы получили французские трофейные грузовики, оружие, боеприпасы и горючее. Все было быстро оформлено благодаря царившему тогда «корпоративному духу». Штаб 64-го мотоциклетного батальона, к которому присоединился и лейтенант Кунат (8-я рота 108-го мотопехотного полка), проявил чудеса изобретательности и добился действительно невозможного. В этом ему с энтузиазмом помогал весь батальон, так как «наступил решающий момент»!
