– Ура, капитан Джек идет! – закричали они, как только появился Джек.
– Мы сегодня тренируемся? – спросил Дарси Гилберт, подбежав и кивнув Мэрион.
– Если вы только захотите, – ответил Джек. Честь, которой он был удостоен, не прибавила ему ни капельки спеси.
– Хорошо, – ответил Дарси.
Он был старшим лейтенантом в команде, которая называлась «Защитники Олдвилля». Дарси быстро собрал всех мальчишек. У всех была форма, состоящая из обычных домашних сюртуков с белой полоской, пришитой вокруг рукавов, а также вдоль штанин. Мальчики с пистолетами стояли в первой шеренге, а мальчики с винтовками – во второй. У одного из ребят был барабан, а у другого – флейта.
– Строй, смирно! – приказал Джек, выйдя вперед и обнажив шпагу, и мальчишки в шеренгах вытянулись в струнку. Раздался барабанный бой, и тут же собралась толпа стариков, женщин и детей, желающих посмотреть на тренировку.
– Оружие – к бою! – скомандовал Джек, и ружья с пистолетами были взяты наизготовку. – Вперед – марш!
«Бум! Бум! Бум, бум, бум!» – играл барабанщик, и колонна маршем проследовала до конца лужайки.
– Направо! – раздалась следующая команда, и мальчики повернулись по приказу Джека; каждый из них старался выполнять приказ как можно лучше.
– Вперед! – и они снова замаршировали, и так продолжалось до тех пор, пока юные воины не прошли по лужайке несколько раз.
– Стой! Заряжай! Готовься! Огонь!
Раздалось около двадцати холостых выстрелов, потому что оружие не было заряжено: ребята берегли патроны и порох до тех пор, когда они действительно могли им понадобиться. Затем отряд парадным шагом прошел по улице, и Джек распустил строй.
– Это было великолепно! – с энтузиазмом воскликнула Мэрион. – Скажи, Джек, как тебе удалось добиться, чтобы они так дружно маршировали?
– О, у ребят это просто получается само собой. К тому же Дарси тоже тренировал их вместе со мной.
– Нет, Джек у нас главный командир, – возразил Дарси. – Он чувствует себя в строю как рыба в воде.
– Это замечательно! Но все же я надеюсь, что вы не попадете на войну, – заключила Мэрион.
– А если и попадем, то покажем, на что мы способны, – сказал Дарси, когда Мэрион ушла.
– Это точно! – воскликнул юный капитан.
Оказавшись в городке, Мэрион решила сходить за покупками и направилась к лавке, хозяином которой был Лемюэль Блэквуд, один из самых старых торговцев в этой части страны.
Лавка Блэквуда всегда была полна товарами на любой вкус, но война нанесла урон торговле, и теперь ассортимент оскудел; многое было просто непригодно для продажи.
– Как поживаешь, Мэрион? – спросил лавочник, как только девушка вошла. Он знал ее с детства.
– Как вы, мистер Блэквуд? – спросила она в ответ.
– Не так уж плохо для старика, Мэрион, здоровье пока не подводит. Хотя торговля никуда не годится.
– Война отняла деньги у людей.
– Да-да! Это ужасно. Иногда мне кажется, что это никогда не закончится.
– Как вы думаете, мы победим, мистер Блэквуд?
Мужчина медленно покачал головой.
– Когда-то я надеялся на это, Мэрион. Но сейчас наши лучшие бойцы убиты. Север может найти себе новых солдат, а у нас, кажется, не осталось никого, кто мог бы пойти на фронт.
– У вас есть еще такой же ситец, как я брала пару недель назад?
– Нет, как я ни старался, не могу его достать.
– Что вы собираетесь привезти из текстиля?
– Ничего из того, что я тебе раньше показывал. Я пытался достать кое-что на прошлой неделе, но у оптовиков нынче пусто, и никто не может сказать, когда что-нибудь появится. Их бизнес так же развалился, как и мой. Два лучших склада, с которыми я работал, обанкротились.
– Тогда, пожалуйста, покажите мне еще раз то, что у вас есть. Нам с матерью пойдет что угодно, даже то, что вышло из моды. Мы будем носить это во славу Юга.
Мистер Блэквуд улыбнулся:
– Ты такая преданная девушка, Мэрион. Как приятно видеть это в человеке, особенно, таком юном, как ты. Налицо хорошее воспитание.
– А если бы я была северянкой? – спросила Мэрион с хитрым блеском в глазах.
– По-моему, разницы не было бы.
– Вы считаете, люди должны быть верны своим убеждениям?
– Да, несмотря ни на что, они должны твердо стоять на том, во что верят. Мы думаем, что мы правы, и хотим защищать наши интересы. Они думают, что они правы, и борются за это.
– Но кто же прав?
Мистер Блэквуд пожал плечами.
– Давай будем верить в то, что Бог приведет нас к благополучному исходу. Если мы проиграем войну, я надеюсь только на то, что Север окажется щедрым, и Юг не потеряет все, что имеет.
– Но, говорят, генерал Грант[7]упрям. Он потребует с генерала Ли все, что только можно.
– Не могу этому поверить. Мой кузен знает Гранта, и он считает, что Грант не такой жестокосердный, как о нем говорят.
– Некоторые считают, что если Юг будет побежден, Север обратит его в рабство.
– Да, есть горячие головы, которые и не такое утверждают. Вчера ко мне заходил один человек, военный врач, доктор Макки. Так вот он заявил, что если мы проиграем, то солдаты Севера пройдут вплоть до Нового Орлеана, разграбят и сожгут каждую деревню, поселение или город на пути, и ни одна живая душа, никакие постройки не останутся в целости. Его заявления хватило, чтобы напугать некоторых до смерти.
– Военный врач, – повторила Мэрион. Она знала о встрече Джека с этим врачом на мосту. – Какой он из себя?
Мистер Блэквуд постарался как можно лучше описать офицера.
– А не было ли у него на одной руке негнущегося пальца?
– Был. Ты его знаешь, Мэрион?
– Я слышала о нем. Джек встретил его на мосту пару дней назад. Офицер так грубо приказал Джеку убираться с дороги, будто тот был рабом.
– Видимо, он настолько же упрям, насколько неблагоразумен. Я встречал его здесь пару раз, но понятия не имею, что он здесь делает. Он спрашивал меня об обломках корабля на утесе Гемлок.
– Что? – удивилась Мэрион.
– Да. Доктор Макки сказал, что слышал о крушении и хочет увидеть обломки.
– Это странно.
– Я спросил, почему он хочет их увидеть, но он не ответил.
Тут подоспели другие покупатели, и тему разговора пришлось сменить. Мэрион купила, что хотела, и ушла, присоединившись к Джеку по пути домой.
– Странно, что врач хотел посмотреть на обломки, – заметил Джек, услышав рассказ девушки. – Интересно, знает ли он что-нибудь о корабле и его пассажирах? Если знает, я хотел бы с ним поговорить, несмотря на его грубость.
