«Чтобы потом меня звали дрочилой?» – подумал я.
– Пора бы уже начать!
– Нет! Я еще слишком мал!
Недо отвел меня в сторонку:
– Набираешь полную ванну горячей воды, запираешься, залезаешь в воду… и шуруй правой!
– Но я левша! – яростно воспротивился я.
– Ну… короче… сам знаешь…
Красный от злости, разъярившись на Недо, я на всех парах выскочил на мороз. У меня не было желания возвращаться, и я решил ждать, пока Недо не уберется на принадлежащем строительной фирме «Враница» грузовике с красными номерными знаками.
Той же ночью, лежа в постели, я увидел, как на ковре появилась тень открывающейся двери. Подняв глаза, я разглядел отцовский силуэт. За его спиной, в коридоре, горел свет. Он подошел к моей постели и бросил быстрый взгляд в сторону матери. Она спала. Из-под стеганого одеяла торчали одни бигуди.
– Мм, – промычал он мне прямо в ухо. – А все ее ревматизм… Потому-то она так расхваливает жизнь у моря. Но мы тоже не лыком шиты! Мы югославы! А ты знаешь, сколько нас по всему миру?
– Да, знаю!
– Хочешь, я тебе скажу?
– Не сейчас! Завтра!
Он наклонился слишком близко ко мне. Алкогольные пары вызывали у меня тошноту, а когда он напивался, его тянуло порассуждать о нашей истории; слушая, как он перечисляет наших соотечественников, я и сам опьянел!
Уснул я в конце зимы, а проснулся весной.
«Температура повышается… Уровень воды в югославских реках вызывает озабоченность…» – сообщили в сводке погоды от Гидрометеорологического института. Далее следовало развернутое изложение подробностей и череда цифр, в которых я ничего не смыслил.
Пришла весна, опровергнув опасения Азры, непоколебимо убежденной в том, что ледниковый период надолго сковал Сараево! Приход весны можно было заметить по робко зеленеющим верхушкам деревьев перед нашим домом. Желание стать сливой, грушей и даже вишней покинуло меня. За окном спокойно поджидали перемен тополя. Дул слабый ветер, и доносящийся до моих ушей гул напоминал звук закипающей на плите воды для кофе. Теперь, когда девочки поднимались по лестнице в мини-юбках, во мне постепенно пробуждалась весна. Красавицы отличались друг от друга не только длиной, цветом и покроем юбок, но и скоростью, с которой они преодолевали подъем. Скачущие вверх через несколько ступенек еще больше обнажали свои ножки, зато не вызывали никаких эмоций, когда спускались. Движение вниз придает человеческому телу какую-то отталкивающую черту.
Я сходил в дровяной сарай за поленьями для котла. Потом повернул кран, наполнил ванну очень горячей водой. И последовал совету Недо.
– И что будет, если наполнить ванну?
– Ничего. Короче… сам узнаешь!
Вершины тополей посверкивали в лучах вечернего солнца, но такая красота длилась несколько секунд. Благодаря искрам, высеченным из моей головы и тела девичьими коленками, ртуть в термометре заметно подскочила.
Смена времен года, а особенно приход лета существенно повлияли на психологический климат семьи Калем. Атмосфера была жизнерадостной, и, хотя на весеннем солнце отчетливей стали видны бороздящие лоб морщины, насупленные лица исчезли. К моему величайшему удовольствию. Солнце способствовало птичьему щебету и человеческой болтовне. Азра уже вовсю готовилась к намеченному на август путешествию.
– Ах, боже мой… если бы я могла уже быть там! – вздыхала она.
– Что тебя держит?
– Может, на этот раз поедем вместе?
– Ты прекрасно знаешь, что из-за аритмии врач запрещает мне бывать на сильной жаре.
– Тогда поеду с Алексой.
– С удовольствием провожу вас до Дубровника. Ах, до чего же славно после хорошего купания полакомиться мороженым в кафе!
– И охота тебе врать?
– Врать?
– Ты никогда не любил мороженое!
– Я?.. Никогда не любил мороженое? Я ел его в Праге, на конгрессе Третьего интернационала, если хочешь знать! К тому же в разгар зимы! А тебе, милочка моя, даже невдомек, что его и зимой можно есть!
На самом деле Брацо не терпелось увидеть, что мы уезжаем. И тогда уж он от души сможет предаться операции «буль-буль»!
– На-ка, тут немного карманных денег для Алексы. Отложил из тринадцатой зарплаты…
– Ты и впрямь принимаешь меня за идиотку! Заместитель министра зарабатывает чертову уйму денег! Почему бы в один прекрасный день не сказать мне честно, сколько ты получаешь?
– Ну, знаешь, ты слишком многого от меня хочешь!
И они прекратили разговор; еще слово – и случился бы скандал. И все же по тому, как Азра смотрела на Брацо, было ясно, что она не отказалась от мысли проникнуть однажды в тайну его чиновничьего оклада.
Если когда-нибудь загорание внесут в список олимпийских видов спорта, Азра получит золотую медаль. Едва приехав в Дубровник и еще даже не распаковав чемоданы, она прежде всего купила у нашего хозяина оливковое масло. Сначала она с ног до головы вымазала меня, а потом насквозь пропитала маслом свое тело. Стоя спиной к старой городской стене, мы были похожи на двух приговоренных в ожидании расстрельной команды.
– Солнце лучше впитывается стоя, так витамин D проникает до костей, – пояснила мать.
– То есть лучше умереть стоя?
– Забудь на время о смерти, здесь не место.
– Но ведь ты же сама говорила, что лучше умереть на море, а не в Сараеве!
– Нет, жить на море!
– Но это же означает, что ты бы хотела и умереть здесь?
– Оставим такие разговоры для нашей чертовой дыры! Посмотри-ка лучше туда… – Она указала на огненный шар, исчезающий за морем.
Мать улеглась на округлый камень и, очевидно, наслаждалась зноем. Брацо был прав. Философия Азры брала начало в ее кровяных тельцах, где развивался ревматизм. Доказательством тому были мои ступни, сгорающие на раскаленных камнях.
– Когда солнце встает или садится, следует смотреть ему в глаза.
Мне нравилось подбрасывать камешки высоко в небо. Я ждал, когда они упадут, когда сделают «плюх», ударившись о поверхность воды. Для меня это было вроде момента истины. Если кто-то излагал важную истину, она делала «плюх». Война, которую вели между собой отец с матерью за то, где именно жить, как говорила Азра, и где именно умереть, не делала «плюх». Получалось два раза: «плюх-плюх». Этим двум «плюхам» следовало слиться, стать одним-единственным, который устранил бы все сложности.
Когда мы вернулись в Сараево, Брацо шепотом признался мне:
– Не говори матери, но у меня был инфаркт.
– Сердце?
– Нелегкая жизнь, сложные ситуации… Только прошу тебя: матери ни слова!
– Договорились.
