Книга Бабушка! - кричит Фридер - Гудрун Мебс

— Бабушка! — кричит Фридер и дергает бабушку за юбку, — бабушка, я хочу новую рубашку. И чтоб на ней был нарисован Микки-Маус!

— Да отстань ты от меня ради бога, внук! — ворчит бабушка и снимает фартук. — У тебя уже есть хорошие рубашки. Красная, синяя и зеленая. Тебе что, их не хватает?

— Они такие скучные, — кривится Фридер, — на них нет никаких картинок.

— Зато грязь на них есть, грязнуля несчастный, — говорит бабушка. Она берет свою сумку (черного цвета) и кошелек (коричневый) и надевает шляпу (серую).

Бабушка не выходит на улицу, не надев шляпу. Никогда.

— Я иду за покупками, — говорит она. — А ты веди себя хорошо, ладно? И чтоб было тихо!

И с этими словами она выходит из квартиры.

А Фридер идет в детскую. Там он вынимает из шкафа все свои рубашки, кладет их на пол и долго рассматривает. Красная рубашка, синяя и зеленая. Ну и скучища. Только красный цвет, синий и зеленый — и больше ничего.

Фридер вздыхает. Ведь рубашки, на которых есть какой-нибудь рисунок, гораздо веселее. Это каждый знает.

И вдруг у него возникает идея! Если на рубашке ничего нет, то на ней можно что-нибудь нарисовать. И он сможет что-нибудь нарисовать! Микки-Мауса! Отличная мысль! Фридер уже знает, чем надо рисовать — акварельными красками. Их у него много. Фридер достает коробку с красками и толстые кисти, приносит стакан воды, садится на пол и принимается за дело. Сначала он начинает рисовать на синей рубашке. Правда, Фридер не помнит, как в точности выглядит Микки-Маус. Фридер долго размышляет. Микки-Маус веселый, это понятно. У него большие круглые уши и желтые ботинки из толстой кожи, это он тоже знает.

«Начну с ботинок», — решает Фридер, окунает кисть в желтую краску, размешивает ее в густое пюре и рисует на синей рубашке две жирные желтые кляксы. В самой середине.

Так. А что теперь? Теперь нужно нарисовать ноги. Фридер выбирает для ног красную краску. Красный цвет он любит. Он пририсовывает к желтым кляксам две длинные красные полосы, и — раз уж на кисточке еще осталась красная краска — рисует жирную красную кляксу. Она обозначает живот. Получилось хорошо.

А голова будет черного цвета, решает Фридер. Он смешивает краски, а потом долго полощет кисточку, пока вода не становится серой. Вообще-то кисточка слишком тонкая. Остальные кисточки — тоже. Тогда Фридер просто окунает в краску пальцы и рисует ими. На лбу у него выступает пот. Честно сказать — то, что он намалевал на синей рубашке, не слишком похоже на Микки-Мауса.

Ну ладно, может быть, на красной рубашке получится лучше.

Фридер снова начинает с желтых ботинок. На этот раз он сразу начинает рисовать пальцами, но очень торопится, от этого краска расплывается, и вместо желтых ботинок получается только большое водянистое пятно. Нужно еще поупражняться в рисовании ботинок. Отложив красную рубашку в сторону, Фридер берет зеленую. На ней дело идет гораздо лучше. Фридер рад.

Все бы и дальше шло хорошо, если бы Фридер по рассеянности не опрокинул стакан с водой. Грязно-серая вода разлилась на рубашки, краски расплылись, и теперь все выглядит совсем не так красиво, как раньше. И совершенно непохоже на Микки-Мауса. Да что ж это такое!

Тут в дверях появляется бабушка и вскрикивает:

— Внук, ты что там делаешь?

— Я рисую Микки-Мауса, бабушка, — говорит Фридер и печально смотрит на бабушку. — Сначала у меня получалось красиво, правда!

— Ох… — стонет бабушка, хватаясь за голову. Она не может отвести взгляд от мокрых, грязных рубашек. Потом берет рубашки одной рукой, Фридера — другой и тащит все это — рубашки и Фридера — в ванную.

— Ну что за грязнуля, что за озорник, — сокрушается она, а Фридер всхлипывает, всхлипывает и наконец пускается в рев.

— Я просто хотел нарисовать что-нибудь красивое, — рыдает он, прижимаясь головой к бабушкиному животу.

— Я хоть и старая, но не слепая, — говорит бабушка и с размаху бросает рубашки в ванну. — Кто-то испортил свои красивые вещи. Ну надо же такое придумать!

Она откручивает кран, и толстая струя воды с брызгами льется на рубашки.

— Хорошо еще, что я принесла новую рубашку, очень хорошо! — говорит бабушка и командует:

— Подними руки!

И через голову стягивает с Фридера свитер. На свитер краска тоже попала, и довольно много.

Фридер, весь в слезах, поднимает руки вверх, закрывает глаза, а бабушка надевает на него свежую рубашку. Потом она говорит:

— А теперь пойдем на кухню, грязнуля. Пора ужинать!

И уходит.

Фридер плетется за ней. Но проходя мимо зеркала в прихожей, останавливается. Как вкопанный. И смотрит большими глазами на свое отражение. Что это на нем? Что за рубашку ему надела бабушка? Такую белую… а на ней — Микки-Маус. Огромный! От живота до самой шеи — Микки-Маус с желтыми ботинками, красными штанишками и большими круглыми ушами. Совершенно как настоящий. Фридер сияет и чуть не плачет от счастья.

— Смотри, бабушка! — ликует он и мчится на кухню, где бабушка, стоя у плиты, повязывает фартук.

— Бабушка! — кричит Фридер, — бабушка, теперь у меня все-таки есть Микки-Маус!

— У меня тоже, — говорит бабушка и поворачивается к нему, широко улыбаясь. Тут Фридер замечает, что на бабушкином фартуке тоже нарисован Микки-Маус. Огромный, от бабушкиной груди до бабушкиного живота.

— В магазине было такое специальное предложение, — говорит бабушка и подмигивает Фридеру. — А теперь давай есть, грязная твоя рожица…