5
Лоуэлл проснулся в девятом часу. Кёртис и Оуэн уже купались в бассейне, а Рейчел с Райаном сидели за столом перед телевизором, ели кексы, которые они привезли с собой в переносном холодильнике, и запивали апельсиновым соком из мини-бара. Комната, залитая солнечным светом, была наполнена гомоном детской передачи, и Турман понял, что, должно быть, чертовски устал, раз его все это не разбудило.
Он надел халат из ванной, взял кекс и сел за стол. Перед ним лежала копия «Ю-Эс-Эй тудей», которую утром принесли в номер.
— Думаю сходить в этот крытый бассейн, — обратился он к супруге. — Можно плавать минут по двадцать каждое утро, пока мы здесь, привести себя в форму. Может, и в тренажерный загляну…
Рейчел протянула руку, забралась мужу под халат и щипнула жировую складку у него на боку:
— Хорошая идея.
Лоуэлл хлопнул ее по животу:
— Тебе тоже не помешало бы.
Она со смехом откинулась на спинку стула:
— Я на отдыхе.
Никто не сказал ни слова о событиях прошлой ночи.
Трусики…
Турман не смог бы сказать с уверенностью, почему они промолчали. То ли не хотели говорить об этом при Райане, то ли пытались сделать вид, что ничего не случилось. Наверное, и то, и другое. Но он прекрасно понимал, что за показной беспечностью настроение у всех было подавленным. И как бы они ни старались выбросить из головы эти два дня, отпуск был безнадежно испорчен. События прошлой ночи будут преследовать их до конца поездки.
Черт бы побрал этого Блоджетта!
Лоуэлл задумался, как этот ублюдок мог выглядеть. Он представил себе грузного, крепкого человека с обвислым, угрюмым лицом и красным носом картошкой. В точности как мистер Мак, который преподавал им естественные науки в колледже. Мелкий, противный и мстительный, мистер Мак презирал любого, кто не состоял в его геологическом клубе или не связывал свою жизнь с естественными науками. Турман с друзьями ненавидели его. Черт возьми, да его половина колледжа ненавидела! Однажды группа учеников засыпала сахар в бензобак его новенького «Бьюика», отчего двигатель пришел в негодность. И хотя Лоуэлл и не входил в их число, в душе он им аплодировал.
Мистер Мак. Господи, да он и забыл, когда в последний раз вспоминал старого ублюдка!
Жив ли тот вообще?
Рейчел встала, подошла к раковине и отмыла руки от крошек.
— Ты и вправду решил поупражняться? — спросила она.
— Да. А почему бы и нет?
— Тогда возьми ключ. Мы с Райаном пойдем к большому бассейну, присмотрим за двойняшками. Так что нас, возможно, не будет, когда ты вернешься.
— А что насчет ланча?
— Перекусим что-нибудь. Мы же привезли с собой чипсы и сальсу, а в мини-баре вроде были сырные наборы. Жара, между прочим. А в жару много не съешь, пить вот хочется постоянно.
— Говори за себя.
— Потом пообедаем. Может, закажем что-нибудь из гриль-бара.
— Вот этим мне и не нравится это место. Нельзя даже куда-нибудь съездить или сходить. А приходится довольствоваться тем, что есть.
Рейчел многозначительно взглянула на мужа:
— Только этим?
— Просто все не заладилось с самого начала, — ответил он, скорее для самого себя. — Теперь все встанет на свои места.
— Может, выберемся куда-нибудь завтра? Съездим в Тусон или еще куда, перекусим где-нибудь недорого, а потом поедим чипсы у бассейна.
— Точно! — поддержал Райан. — В Бургер Кинг!
Лоуэлл улыбнулся:
— Звучит неплохо.
Он успел позабыть, где располагались бассейн и тренажерный зал. Поэтому, переодевшись в плавки и нацепив шлепанцы, Турман открыл переплетенный в кожу буклет возле телефона и листал его, пока не нашел карту курорта. К строению, обозначенному как «Фитнес-центр», вела дорожка прямо от их здания. Если идти только по ней и никуда не сворачивать, весь путь займет не больше трех минут. Лоуэлл закрыл буклет, взял бутылку воды и ключ, а потом прихватил и еще один кекс, чтобы съесть по дороге.
— Увидимся позже, — он чмокнул Рейчел в щеку и потрепал Райана по коротко подстриженным волосам. — Встретимся у бассейна, приятель. Передай Кёртису с Оуэном, что если они не станут водиться с тобой, то купаться больше не залезут. Скажи, что я так сказал.
Мальчик ухмыльнулся.
Снаружи уже припекало. Половина девятого, а температура поднялась выше тридцати. Лоуэлл не отличался большой любовью к жаре — в том числе и поэтому ему так нравилась работа в прохладном супермаркете. Но чертовски здорово было отдыхать в таком месте, где можно спокойно поплавать и ранним утром, и поздним вечером! Воздух был влажным, гораздо более влажным, чем вчера. По мокрым дорожкам и листве Лоуэлл догадался, что ночью все-таки пролился обещанный дождь. Несмотря на это, небо уже очистилось. Глядя в безоблачную, радужную синеву, он почти забыл ночные передряги.
Трусики.
Почти.
Он подумал о Блоджетте, из-за которого пришлось вспомнить о мистере Маке. Одной из причин, почему они отправились в отпуск сейчас, в конце июня, было его желание создать убедительный повод — по крайней мере, для себя, — чтобы не ходить на встречу выпускников. Но с тех самых пор, как они приехали, его то и дело одолевали приступы ностальгии, и Лоуэлл не мог понять почему. Он никогда не относил себя к числу тех обуреваемых эмоциями людей, которые в зрелые годы начинают вдруг тосковать по былым временам и подростковой жизни. Однако Турман не мог отрицать того обстоятельства, что в последнее время стал чаще вспоминать собственное прошлое. Даже теперь перед его мысленным взором по раскаленной солнцем стоянке бежал, обжигая босые ноги, малолетний панк и вопил: «Срань-срань-срань!..» Он подумал о некоторых из своих школьных друзей и понял вдруг, что не в силах представить, какими они стали сейчас. Они остались в его памяти беззаботными и безответственными юнцами. И конечно, они не устояли под напором жизненных обстоятельств и стали законопослушными гражданами — все до одного. Но Лоуэлл не мог этого представить и надеялся, что ничего такого не происходило. Тоби, Русс, Карлос из средней школы, Денис и Лу из колледжа — он по-прежнему представлял их играющими в сокс в парке и гуляющими на вечеринках ночи напролет. Грустно было думать, что они теперь лысели в строгих костюмах и задыхались в крысиных бегах. Турман куда охотнее представлял их бездельниками или вечными студентами, не желающими взрослеть и стареть, живущими на задворках общества, в съемных квартирках, заваленных дисками и завешанных постерами.
