Матильда села у зажженного камина. Миссис Инч поставила на низенький столик поднос с чайными приборами. Доктор сел в кресло напротив Матильды и проговорил:
— Я только что позвонил вашей матери и сказал, что вы у меня. Вы не хотите похозяйничать?
Матильда разлила по чашкам крепкий ароматный чай и протянула ему горячую чашку на блюдце. Сделав глоток, доктор спросил:
— Хорошо провели время в Тонтоне?
— Да, спасибо.
Девушка не заметила, как между ними возникла непринужденная беседа. Она ни разу еще не чувствовала себя так легко при разговоре с мужчиной. Он улыбался, подбадривал ее, внимательно слушал, остроумно шутил. Матильда вдруг разоткровенничалась, рассказав ему про свою прошлую жизнь при церкви и службу отца. Ей было так хорошо с ним.
Разговаривая, она украдкой оглядела комнату и нашла ее великолепной. Особенно поразил ее диван, покрытый гобеленом с изображением легендарного Вильгельма Завоевателя. Это было настоящее произведение искусства. Чуть подальше стоял стол на трех ножках, инкрустированный золотом, и старинный буфет. В комнате находилось еще несколько стульев, новомодный дизайн которых интересно сочетался с предметами старины. На стенах, оклеенных кремовыми обоями, висело несколько картин. Милая комната, здесь чувствуется домашнее тепло и уют. Когда миссис Инч предложила теплых и душистых ячменных лепешек, Матильда с благодарностью посмотрела на нее. Это было так кстати. Она пробегала весь день по городу, выпив только чашку кофе, поэтому была очень голодна.
Неслышно ступая, в комнату вошел пес и расположился у ног Матильды.
Доктор, глядя на нее и на своего любимца пса, урчащего у её ног, вдруг почувствовал смутный интерес к этой девушке. Ее непосредственность, восторженность, с которой она смотрела на все эти старинные вещи, тронули его до глубины души.
Пришло время идти в клинику. Матильда наклонилась, чтобы погладить мохнатую голову Сэма, и поднялась. Доктор тоже встал, с серьезным видом слушая се слова благодарности. Он был уже почти обезоружен ею.
— Я была голодна, а ваш чай буквально вернул меня к жизни. И я очень вам благодарна за то, что вы меня подвезли.
— И вам тоже большое спасибо за приятную компанию, мисс Пейдж. — Доктор открыл дверь, и они с Матильдой пересекли комнату, вышли в холл и через внутреннюю дверь вошли в отделение.
Пациентов было немного, и, приняв последнего из них, доктор уехал на дальнюю ферму к еще одному больному, который не мог приехать сам, а Матильда закрыла двери и пошла домой. Дома было все то же: хныкающая, недовольная мать и занятый своей книгой отец. Девушке оставалось только молча переделать все домашние дела и уйти в свою комнату, чтобы мечтать о докторе Ловеле.
А в это время доктор Ловел принимал роды на одной из отдаленных ферм. Роды были преждевременные, и на свет появились крошечные близнецы. Доктор вызвал «скорую помощь» из Тонтона и сопровождал мать и новорожденных до городской больницы. Удостоверившись, что они чувствуют себя хорошо, он отвез встревоженного молодого папашу обратно на ферму, а сам вернулся в деревню только далеко за полночь.
Матильда узнала об этом утром, когда пришла в клинику, от обсуждавших эту новость пациентов, которые сами узнали ее от мальчика, привозившего в деревню молоко. После утреннего приема она хотела было поговорить с ним о случившемся, но, заметив вежливое и отчужденное выражение его лица, не решилась. Она видела, что он очень устал, и сочувствовала ему всем сердцем.
Только после вечерней смены, пожелав ему спокойной ночи, Матильда добавила:
— Я надеюсь, вам удастся хорошо выспаться, доктор. Вы, должно быть, очень устали.
Он отрешенно посмотрел на нее.
— Спасибо, мисс Пейдж, не стоит беспокоиться обо мне.
— Я не беспокоюсь о вас. Думаю, вы сами способны позаботиться о себе. Однако, как дочь священника, я привыкла беспокоиться о других людях. — Она шагнула к двери. — Доброй ночи, доктор. Утром вы почувствуете себя лучше.
* * *
Матильда познакомилась уже со всеми жителями деревни. Отношения с доктором были все такими же. Время от времени они разговаривали друг с другом, на большее она и не могла надеяться.
Но однажды случилось непредвиденное.
В магазин миссис Симпкинс зашел незнакомый человек, чтобы спросить дорогу. По его виду можно было предположить, что он болен: лицо его покрылось испариной, когда он, закашлявшись, обращался с вопросом, глаза слезились. Ему явно надо было лежать в постели. Женщины наперебой стали отвечать на его вопросы, объясняя, как выйти из деревни, потом начали рассказывать о домашних средствах лечения тяжелого кашля, а миссис Симпкинс продала ему несколько пачек таблеток от гриппа.
На следующей неделе первые жертвы гриппа пришли в клинику. Матильда, несмотря на такой наплыв больных и конец рабочего дня, продолжала их записывать на прием. Она считала, что, приняв больше больных, они быстрее справятся с эпидемией болезни, тем более что доктор обычно не смотрел на часы, а принимал всех пациентов до последнего.
После приема, когда они остались одни, доктор разразился длинным внушением, начав с того, что, кажется, он не менял часы работы.
— Если уж мы теперь работаем утром больше на полчаса, — продолжал он, — то, значит, вечером мы должны продлить прием на час и так далее? Да, конечно, мы не должны допустить того, чтобы грипп прогрессировал. Пациенты должны оставаться дома, где за ними будут все-таки лучше ухаживать. Но ведь нелегко найти тех, кто мог бы оказывать им помощь дома, у нас в деревне не так уж много свободных рук.
— Если надо, я смогу помочь, — сказала Матильда.
Он внимательно на нее посмотрел и сказал:
— Я принимаю ваше предложение, но я также очень надеюсь, что впоследствии вы о нем не пожалеете, мисс Пейдж.
К концу недели стало ясно, что грипп принял тяжелую форму и начал распространяться за пределы деревни. Многие жители работали на фабриках и заводах Тонтона. Им приходилось каждый день ездить на автобусе. Кашляя и чихая, они поневоле становились разносчиками болезни. Запреты выезжать из дома их не останавливали, ведь им надо было зарабатывать деньги и кормить свои семьи.
Матильда стала подолгу задерживаться на работе. Иногда она приходила поздно ночью. Мать выражала недовольство. Она опасалась, что дочь принесет заразу в дом. Матильде надо было что-то делать. И она решила. Однажды перед уходом в клинику она объявила родителям:
— Вы знаете, я думаю снять комнату в деревне, чтобы жить там, пока эпидемия не закончится. Я буду заходить домой, когда смогу, и приносить все, что вам нужно, но видеться с вами я не буду, мало ли что. Это же эпидемия. Какое счастье, что мы живем на краю деревни!
Мать облегченно вздохнула:
— Когда ты переезжаешь?
— Скоро, мама. Завтра утром я увижу миссис Симпкинс, и она мне поможет снять комнату.
