— Что вы собираетесь делать?
— Закатать брюки, — хладнокровно ответил он, сбрасывая туфли и носки.
— Вы хотите… побродить по воде?
— Да, очаровательная моя овечка. Если бы я собирался окунуться с головой, я снял бы брюки. Только я не хочу шлепать по воде в одиночестве.
— Нет, Коул, — серьезно возразила Элинор, пятясь назад. Она хотя и вздохнула с облегчением, узнав, что ее не собираются сталкивать в воду и что не придется раздеваться догола, но и просто бродить по воде желания не испытывала. — Еще слишком холодно.
— В Луизиане не бывает холодно. — Он снова ухватил ее за запястье, быстро нагнулся и взвалил на плечи.
— Коул! — взвизгнула Элинор, беспомощно хихикая, когда он решительно двинулся к воде. — Немедленно отпустите меня!
Коул поставил ее на берегу у самой кромки воды.
— Вот! — Он окинул ее хищным взглядом. — Вам требуется помощь, чтобы снять колготки?
— Нет, — быстро ответила Элинор.
Коул зловеще рассмеялся.
— Хорошо. Тогда я отворачиваюсь и считаю до десяти. — Он повернулся к ней спиной и начал громко считать.
— О Господи! — Она торопливо зашарила под юбкой, радуясь, что скинула туфли, пока сидела на пледе.
— Семь с половиной, — считал Коул. — Восемь. Восемь и три четверти. Девять. Девять и пять восьмых. Десять! — Коул стремительно обернулся как раз в тот момент, когда она одергивала юбку. На его лице играла озорная улыбка. — Я верил, что вы справитесь. Есть что-то очень привлекательное в женщине, которая способна быстро раздеться. Давайте руку.
— Я в состоянии обойтись без посторонней помощи, — чопорно заметила она, позволяя ему, однако, подвести себя к самой воде.
— Все в жизни гораздо веселее делать вдвоем, — провозгласил он, и его глаза опасно вспыхнули. Вода, сначала показавшаяся ей ледяной, набежала на ее ступни. Рука Коула, сжимавшая ее руку, была горячей и сильной. Он смотрел на нее с ободряющей улыбкой.
Коул все глубже заходил в реку и не обращал внимания, что его дорогие брюки уже намокли. Элинор села на покрытый травой пригорок, протянула ноги в воде, а потом и вовсе легла на спину, заглядевшись на маленькие кудрявые облака, бежавшие стадом по высокому голубому небу.
— Ау, Элинор! — окликнул ее Коул. Она приподнялась на локте и увидела, что он невдалеке от нее, нагнувшись, пригоршнями черпает жидкую прибрежную грязь.
— В детстве я обожал так играть, — сообщил он. — Интересно, не утратил ли я сноровку?
И он слепил из мокрой земли шарик.
— Пожалуйста, только не в меня, — предостерегла его Элинор, на самом деле ни капельки не волнуясь.
Коул положил шарик на берег и нагнулся за новой порцией грязи.
— Ваши слова можно расценивать как поощрение к действию?
— Ни в коем случае, — запротестовала Элинор, смахивая с колена муху.
Коул слепил из речной грязи третий шарик и с поразительной ловкостью принялся жонглировать — ни дать ни взять клоун в интермедии. Но вот один из шариков взлетел чересчур высоко, и Коул не успел его поймать. Шарик шлепнулся перед ним в воду с шумным всплеском, следом за ним второй и третий.
Глава 4
Коула обдало фонтаном брызг. И закатанные брюки, и сильные мускулистые икры, и манжеты дорогой рубашки усеяли грязные капли. Элинор громко, от души расхохоталась — такой забавный у него получился вид.
— По-моему, вы всех нас обманули, — выговорила Элинор, когда ее веселье несколько поутихло. — Я никогда еще не видела человека, так мало похожего на миллионера.
— Когда карабкаешься наверх, могут пригодиться самые необычные таланты, — заметил он, выбираясь на берег. На солнце, позолотившем его светлые волосы, он выглядел как слегка запачкавшийся ангел.
— Да уж, вы в самом деле обладаете необычными талантами, — согласилась Элинор, когда он опустился с ней рядом на траву. — Хотя не представляю, какое практическое применение может иметь в наши дни жонглирование.
— Вы очень ошибаетесь. Мой талант жонглера помог мне достичь главной цели на сегодняшний день. Разве вы забыли про невинные шалости? — В его голосе зазвучали бархатные нотки. — Чувствуете, как разогналась у вас в жилах кровь в предвкушении… захватывающих возможностей?
И вот его губы с неудержимой стихийной страстностью прильнули к ее губам. Она почувствовала тяжесть его мускулистого тела, терпкий запах его кожи, вкус нежных и требовательных губ.
И тут детский голосок, принесенный ветром откуда-то издалека, вернул ее к реальности, подействовав, как холодный душ.
— Кто-то идет, — выдохнула она, чувствуя, как волны адреналина грозно клокочут в ее организме. — Быстрее вставайте. — И уперлась рукой в его неподатливый торс.
— Тс-с… — Коул откинул прядь волос, упавшую ей на лоб. — Все в порядке. Мы ничего такого не делаем.
— Никто об этом не догадается, если вы не встанете, — нетерпеливо заметила она.
Едва Элинор привела себя в приличный вид, как из-за поворота аллеи показалась стайка ребятишек.
— Дети преподобного Морриса, — прошипела она и в ответ на негромкий смех Коула сердито сверкнула на него глазами. Возвращаясь под дуб на место пикника за оставленными вещами, Элинор торжественно пообещала себе, что ни за что не позволит такой сцене повториться вновь.
* * *
Элинор погасила настольную лампу. Даже ради спасения души она не могла продолжать работать, и не имело смысла притворяться перед собой. Она сидела в темном кабинете, освещенном только светом, проникавшим через открытую дверь прихожей. Беспокойство терзало ее, как запятнанная репутация.
Весь день она не находила себе места, не в силах выбросить из головы мысли о Коуле. Элинор вышла на террасу и села в уютное кресло-качалку. Запах пробуждающейся земли и зацветающих кустарников будоражил кровь. Ветерок гладил ее обнаженные руки и ноги мягким чувственным прикосновением.
Раздавшийся совсем рядом шум шагов заставил Элинор встрепенуться. Коул возник из темноты у самых ступеней террасы, волосы его тускло поблескивали под луной. Стоя на нижней ступеньке, он наблюдал за ней.
— Потанцуйте со мной, — попросил он без всяких предисловий, протягивая руку приглашающим жестом.
Элинор поднялась с кресла, тихо зашелестев юбкой. Он за руку свел ее вниз по ступеням и увлек в сторону от дороги под сень окружавшего Оукли парка.
— Куда мы…
— Тс-с, — прошептал он.
Они миновали ту часть парка, которая примыкала непосредственно к усадебному дому. Когда Коул вывел ее из-под густых, низко нависавших крон деревьев, они оказались на лужайке между домом и смутно темневшим озером.
Ни в одном из окон не горел свет, и дом имел жутковатый, нежилой вид. На широкой галерее и вовсе маячили какие-то смутные тени, явно не из мира живых…
