Он продолжал молча смотреть на нее.
— Я живу совсем рядом, всего через два дома, поэтому глупо было не предложить тебе воспользоваться вещами, которые немножко украсят квартиру, позволят почувствовать себя уютнее.
Гаррет молчал.
Эмма опустилась на верхнюю ступеньку, и он тут же сел рядом. Их руки соприкасались при малейшем движении.
— Это очень мило с твоей стороны, — наконец тихо сказал он. — Но ты ведь пришла не только для того, чтобы украсить мое жилище, верно?
Она помолчала немного, затем со смешком вскинула руки, признавая свое поражение.
— Тебя трудно обмануть. Да, ты прав. Признаю, мне необходимо было сделать это.
— Что именно? Привезти вещи? — Он жестом указал на коробки. — Только не подумай, что я не оценил твою щедрость. Квартира замечательная, и я прекрасно в ней устроился, но она действительно совсем необжитая.
Эмма кивнула.
— Да, но это был просто предлог, чтобы прийти. На самом деле мне очень хотелось увидеть тебя.
Она подтянула колени к груди, одернула юбку, заправила прядь волос за ухо. И внезапно перестала выглядеть сдержанной, элегантной владелицей галереи, а вновь превратилась в юную девушку, в которую он когда-то был по уши влюблен.
— Я все время думаю о том, как убежала от тебя во время нашей последней встречи, — призналась Эмма. — Не помню, чтобы я еще когда-нибудь вела себя так трусливо.
Он не собирался целовать ее. Возможно, он думал об этом, но в итоге все произошло само собой.
— Я не увидел в твоем побеге никакой трусости. Что я увидел, так это женщину, которая была потрясена. Но, с другой стороны, я тоже находился под впечатлением. Леди, вы здорово целуетесь.
Ее щеки вспыхнули ярким румянцем.
— Вот в этом-то и проблема. Не в том, как я целовалась, а как ты целовался, приятель.
— Ага, твоя версия событий мне больше нравится. Мне было тяжело признаться самому себе, что женщина настолько выбила меня из седла всего лишь несколькими поцелуями. Гораздо легче принять на веру, что мои опыт и привлекательность потрясли тебя. Правда, должен сказать, я еще никогда не пугал женщину настолько, чтобы она унеслась со скоростью звука.
Из ее горла вырвался звук, похожий на смешок.
— Прекрати. Ты просто пытаешься успокоить меня. А я прекрасно знаю, что повела себя как трусиха.
— Уверен, мы оба скоро забудем об этом неловком моменте.
— Ну конечно, забудем. Мы же уже не дети. Просто… получилось действительно неловко. Поэтому я хотела поговорить об этом начистоту. Сказать, что сожалею о случившемся и что такое больше не повторится, поэтому тебе не нужно избегать меня.
— Ладно, проехали и забыли, — сказал он.
— Хорошо.
Ага, как будто это так просто. Он не был хорошим парнем и знал это, но все-таки обычно вел себя более порядочно. И не предпринимал попыток отбить чужую невесту. Проблема заключалась в том, что он сидел слишком близко от нее. В том, как солнце поблескивало в ее волосах, спадающих на лоб. Как она сидела, обхватив колени, словно девочка. В том, как эти фиалково-голубые глаза старательно пытались не смотреть на него.
— Расскажи мне о парне, с которым ты помолвлена, — попросил он.
— О Риде? Рид Келли, ты его знаешь. Ферма «Роуздейл».
— Да, конечно. В школе он учился классом старше меня. Но я не был с ним близко знаком. Кажется, он хороший парень.
— Хороший. Лучше и быть не может. У него большая, дружная, веселая семья. Он обожает детей и лошадей. Он добрый, терпеливый…
— Как случилось, что вы вместе?
Она невесело усмехнулась.
— Родители давно наседали на меня с замужеством, чтобы я родила им внуков, ну, ты знаешь, как это бывает…
— Да, знаю.
— И мне надоело, что меня всюду выставляют, словно товар на рынке. Иствик — чудесный город, но незамужним девушкам под тридцать здесь приходится нелегко. У Рида были те же проблемы, и ему тоже все это ужасно не нравилось. Однажды на обеде мы оказались рядом, обнаружили, что нам хорошо и интересно вместе. Потом начали встречаться и появляться вместе на светских мероприятиях.
— И ты обнаружила, что влюбилась.
— Не знаю, но с ним очень легко.
— Легко, — повторил он и встал.
У этой картины недоставало огромных кусков. Во-первых, он не мог представить, "почему такая страстная женщина, как Эмма, давным-давно не вышла замуж. И потом, она сказала, что ей с ним легко. Что за странное определение для отношений между людьми, которые вот-вот поженятся?
Эмма тоже встала.
— Я помогу тебе занести все это внутрь, если хочешь. Но потом мне нужно вернуться в галерею…
Он поймал ее за запястье. Только чтобы увидеть, как простое прикосновение отразится на ней. В тот же миг ее глаза устремились к нему, словно солнечный луч. Жилка на шее забилась часто-часто. Губы слегка приоткрылись.
— Судя по твоим словам, он просто святой, Эмма.
— Не святой. Но очень хороший человек.
— Да, так ты говоришь. И я верю тебе. Но если ты его не любишь, то почему выходишь за него замуж?
Эмма не ответила ему. Гаррет сомневался, что она вообще слышала вопрос. Стоя так близко к нему, она смотрела на его губы. И не отнимала руки. Боже, помоги ему.
Запах растущих во дворе пионов витал в горячем, влажном воздухе, такой дразнящий, такой возбуждающий.
Гаррет с огромным трудом удержался, чтобы не поцеловать ее — частично из-за того, как она смотрела на него. В ее глазах застыла мольба.
Она помолвлена, промелькнуло в его воспаленном сознании, а он не охотится на чужой территории. Но даже когда они были юными, он никогда не испытывал такого сильного желания. А в тридцати пять обнаружил, что внутри него, оказывается, таится сильнейшая неутоленная потребность, потребность, идущая из самого сердца, невыносимая пустота одиночества, о которой он даже не подозревал. Пустота, которую могла заполнить только женщина, стоящая сейчас перед ним.
— Не надо, Гаррет, — прошептала она мягко, умоляюще.
Он услышал дрожь в ее голосе и тут же отпустил ее запястье и отступил на шаг назад.
— Я ведь не напугал тебя, нет? Я бы ни за что на свете не причинил тебе боль, Эмма…
— Я знаю.
— Но не стану лгать. Я очень хочу тебя.
— Ты всегда был безнадежно честным. Разве тебе никто не говорил, что нельзя быть таким прямолинейным?
Она явно хотела, чтобы он улыбнулся, пыталась хоть как-то ослабить возникшее напряжение. Но Гаррет никак не мог заставить себя улыбнуться, даже для нее. Вместо этого он коснулся ее щеки тыльной стороной ладони.
