Джетро вообще мог сближаться только в одном смысле. Не в эмоциональном.
Джетро уже не помнил, когда в последний раз так дьявольски злился, как от этого брачного предложения. Неужели он выглядит идиотом? Как она могла подумать, что его можно обвести вокруг пальца? Правда, если быть честным, проблема совсем в другом. Джетро признался себе, что под яростным гневом была горечь — неподдельная и удушливая. Силия такая же, как все. Как Элизабет, которая убеждала Джетро, что беременна от него, или Мерилиз, которая угрожала ему судебным процессом за неисполнение обещания. Или Кэнди, или Джудит, или Норин, которые тратили его деньги как свои собственные.
Силия — или, точнее, тот образ, что он себе создал, — была не такой. Казалось, ее не интересовали деньги Джетро — все равно, читала она статью или нет. Она вообще не интересовалась этим вопросом, что даже задевало его. Джетро привык отбиваться от женщин, а не бегать за ними. Но разве ее решительное «прощайте» вчера вечером не заставило его отложить вылет? И не напрасно — они встретились на вершине горы.
Неужели это было совпадением? Пушечный холм не представлял какой-то заманчивой цели ни для него, ни для нее — Джетро готов был поклясться в этом. Во всей округе вершина Пушечного холма казалась самым невероятным местом для случайных встреч. А вот для него с Силией оказалось совершенно естественным встретиться там. Потому что... в чем-то они были очень похожи.
Джетро перебрался по камням через ручей, аккуратно обошел торфяное болотце. Если у нее в самом деле были деньги — а это довольно быстро проверяется, — ситуация предстанет в другом свете.
Хотя у семьи Мерилиз тоже были деньги. Не так много, как у него, но все-таки. Это не помешало ей угрожать ему судом.
Он дошел до «тойоты» и сказал нарочито суровым голосом:
— Силия, сейчас я поставлю тебя на ноги. Где ключи от машины?
— В кармане, — пробормотала она, не глядя на него. Когда он хотел усадить ее на сиденье, Силия отстранилась: — Я сама.
Тепло ее тела больше не согревало его. Не трогай меня — вот что она хотела сказать. Джетро нахмурился и вставил ключ в зажигание.
— Тебе придется показывать дорогу.
— Сначала спускайся в город. Дом на первой улице направо, номер 42. После пожарной станции. У него еще дверь такая противная, розового цвета.
Силия откинулась на сиденье и снова демонстративно закрыла глаза. Джетро спустился в Овечью Бухту, повернул направо, нашел пожарную станцию. Розовую дверь трудно было пропустить.
— Приехали.
Она распахнула глаза и огляделась. Так должен смотреть человек, очнувшийся от кошмара и обнаруживший, что кошмар никуда не делся. Или стал еще страшнее, думал Джетро, идя за ней по цементной дорожке. Она изо всех сил старалась не хромать. Он поймал себя на том, что любуется ее фигурой — там, где талия переходит в бедра. Хрупкая, словно подросток.
Никакого секса, вспомнил он. Нет, это не роман XXI столетия. Это анекдот. Интересно, целовалась она так еще с кем-нибудь? Так безрассудно, так искренне? Конечно, да. Силия не может быть невинной девушкой. Смешно.
Джетро готов был убить того подонка, который чуть не изнасиловал ее. Если это правда. Скорее всего, так и есть — трудно разыграть панический ужас, с которым она отталкивала его. Этот опыт должен был надолго отвратить ее от чувственных удовольствий. Красавчик Педро действительно мог быть ее другом, а отношения с доктором — платоническими.
Джетро потер ушибленное колено и вошел в дом вслед за Силией. Первое, что бросалось в глаза, — резкий и яркий свет, бивший в окна. Шторы отсутствовали. Потом он заметил деревянный пол и — главное — ужасающий разгром. Какие-то коробки с вещами, раскрытые сумки, стопки одежды, книг и журналов.
— Ты всегда такая аккуратная?
— Я же тебе сказала, завтра все это будут перевозить! — Силия расшнуровала ботинки и скинула их. — Спасибо, что привез меня домой. Теперь все в порядке, я не хочу тебя задерживать.
— Забавно. Меньше часа назад ты сделала мне предложение, а теперь торопишься избавиться от меня.
— Но ты отказался — помнишь?
— Я сказал, что мы поговорим об этом, когда промоем тебе щеку и колено.
— О чем говорить, если ты уже отказался!
Она готова была взорваться. Он огляделся и направился к нише с камином. Над ним играли радужными красками несколько картин.
— Это... Шагал, а выше — ранняя Джорджия О'Киф, да?
— Да. Это мамины. До свиданья, Джетро.
На книжных полках керамика доколумбовой эпохи. Подлинная, он готов был поручиться головой. Значит, деньги у нее и правда есть. Среди книг несколько его любимых.
— Где тут аптечка?
— Бог ее знает. — Силия повысила голос: — Джетро, я вполне в состоянии смыть грязь с лица. Ты не понимаешь намеков?
Нет, потому что мне здесь еще не надоело.
Он остановился как вкопанный, будто это ему надо было промыть ссадину. Что ему от нее нужно? У него насыщенная жизнь, в которой было все, что можно купить за деньги. Процветающая корпорация, знакомства и связи по всему миру, любые развлечения и женщины... А если захочется домашнего уюта, у него всегда есть сестра Линди, ее патриархальное семейство.
Он принял на себя ответственность за Линди, когда ему было девять лет, а ей четыре. Мать давно ушла от них, отец прикладывался к бутылке. Шестнадцать лет, пока Линди не вышла замуж, он был для нее старшим братом, защитником и советчиком. Фактически заменял сестре отца, и это во многом ограничивало его собственную свободу. Это было еще одной причиной того, что он не спешил жениться.
— В чем дело, Джетро? — услышал он раздраженный голос и вернулся к действительности. Какие у нее волосы. Золотятся и льются. Как коньяк. А смотрит так, словно сейчас запакует его в чемодан и пошлет бандеролью в Сибирь. Нет, эта женщина ему не надоела.
Совсем не надоела.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— В ванной наверняка есть шкафчик с аптечкой. Там должен быть хотя бы йод, — сказал Джетро, миновал узкий коридор и вошел в ванную. Душевая занавеска пестрела огромными цветами — красными и синими, плитка на полу тоже была ярко-красного цвета. Неизвестно почему этот сумасшедший дизайн привел его в восторг.
Какой-то бескомпромиссный цвет. Как Силия, подумал он, изучая полки с косметикой. Шкафчик нашелся в углу под кипой таких же помидорно-красных полотенец.
— Джетро, убирайся из моего дома! — бушевала Силия за его спиной. — Считай, что я никогда не произносила слово «женитьба». У меня бывают затмения! Это самое идиотское из них! Можешь злиться сколько влезет, только убирайся отсюда! И будь так добр, не возвращайся!
— Я не злюсь, Силия, — спокойно ответил он. — Ты одна тут кричишь как резаная. Никуда я не пойду, пока ты не объяснишь, что все это значит. Пошли на кухню, там больше света.
