— О, конечно. Без Монти никак не обойтись.
— Какой породы собака Доминика? Мне всегда казалось, что это бульдог.
— Я думаю, терьер. Шотландский терьер. Впрочем, нынешний экземпляр мне не знаком.
— Что ты имеешь в виду?
Родди выглядел сбитым с толку:
— Ты что-нибудь знаешь о Монти? Похоже, нет. У Доминика целая дюжина таких собак. Надолго они, правда, не задерживаются. То убегают, то попадают под какой-нибудь автобус. А потом он покупает другую псину. Дом помешан на всяком зверье. Всегда питал пристрастие к животному миру. Однажды прославился тем, что унес из школы во время летних каникул жалящих насекомых, а когда вернул назад, от них остались одни жала.
Мои представления о Доме стали более туманными. Что-то раздражало меня в таком большом количестве собак по кличке Монти. Я никак не мог понять, в чем дело. В итоге списал все на эксцентричность моего приятеля.
— Итак, кроме меня и Монти, на вечеринке будут только старые школьные друзья. Мне всегда казалось, что у Дома тысяча приятелей.
— Да, но, похоже, большинство новых знакомых не приедут на мальчишник. Я полагаю, Дом знакомится с огромным количеством людей поверхностно, и лишь немногие готовы ради него пожертвовать выходным днем. Я уверен, что Габби пытался пригласить всех подряд.
Последовало непродолжительное молчание, пока Родди подцеплял вилкой кусок зайчатины. Потом я спросил:
— Как насчет Габби? Доминик упоминал о нем, но я никак не пойму, что это за тип. Ясно лишь одно — он гений.
Некоторое время Бланден молча пережевывал добычу. Возникло ощущение, будто он к чему-то готовится. Не то чтобы надеть маску, скорее обдумывает какое-то сообщение. Наконец он задумчиво заговорил:
— Правда заключается в том, что я тоже никак не могу толком понять Габби. Он не принадлежал к нашей команде в школе до шестого класса, когда занялся стрельбой. Я думаю, Дом по-настоящему сблизился с ним уже после окончания школы. Безусловно, парень очень умен, хотя гением его никак не назовешь. Он добился от армии оплаты обучения в медицинском колледже, совсем немного проработал в больнице и занялся частной практикой. Он, знаешь ли, себе на уме. Я это еще в школе заметил. Хитрый, неконтактный и непонятный. Коварный и скользкий тип. Играешь с ним в крикет и думаешь, что произвел отличный удар, но мяч вдруг летит неизвестно куда, и ты оказываешься на ничейной земле. Пойми, я говорю метафорически. Сам я никогда особенно не увлекался спортом. Зато любил поучаствовать в вечеринках, если мне удавалось туда проникнуть.
Лицо Родди раскраснелось от воспоминаний о яблочных пирогах и сандвичах с паштетом. Тут он взглянул на часы и застонал. Мы вновь совершали автопробег в Бухару, следуя через Сомерсет, Девон и Корнуолл. Темнело, становилось все холоднее. Мы ехали на запад.
— Ты ни разу не упомянул о женах, — крикнул я, после того как мы промолчали пару миль.
— Что?
— Кто-то из вас женат?
— Женат? — Родди ухмыльнулся и искоса посмотрел на меня. — Нет. Ангус некоторое время состоял в браке. Я однажды видел его супругу. Она походила на бульдога, пожирающего осу. Вроде есть такая пословица. Учти, у нее под глазом был синяк. Говорила, что врезалась в фонарный столб. Вполне возможно. Жена ему скоро надоела, а может, наоборот. Красотка каким-то постыдным образом спуталась со священником. Хорошо хоть перестала таранить фонарные столбы. Габби никогда не был женат, хотя я слышал, что он не прочь потискать симпатичную пациентку, если та не очень возражает. Что до меня, я так и не встретил свою судьбу. — Он вновь ухмыльнулся. — Завидую Дому. Ему здорово повезло с очаровательной Софи. А как насчет тебя, Мэтью?
— Я холостяк, и в моей жизни полный хаос.
— Отлично, — рассмеялся Родди. — Ты нам подходишь.
Близился вечер. Сквозь облака на мгновение блеснуло солнце. Громадные грузовики обгоняли с обеих сторон, заставляя нашу тачку болтаться с боку на бок, словно гребную шлюпку на волнах Атлантического океана. Если бы не надоевшие пейзажи сельской местности по краям дороги да то обстоятельство, что я собирался вскоре умереть от переохлаждения организма, остальная часть пути могла бы пройти просто великолепно. Родди останавливал машину пару раз, чтобы сверить маршрут с картой. Где-то уже в Корнуолле мы окончательно сбились с пути. Пришлось звонить по телефону и уточнять дорогу. Покричав немного и пошутив в своей грубоватой манере, Родди понизил голос, и я понял, что речь идет обо мне. Он, кажется, произнес что-то вроде «с ним у нас могут быть проблемы» или «проблемы неизбежны». В любом случае речь шла о каких-то неприятностях.
— Я полагал, что мы окажемся в зоне, куда нельзя позвонить по телефону? — спросил я.
— Это касается только мобильников. Однако есть и подземная линия телефонной связи. Я уверен, нас ждет несколько приличных туалетов, и никому не придется ходить по нужде в лес с лопатой в руках.
Я поблагодарил Бландена за обнадеживающее сообщение, и мы тронулись дальше. Через полчаса мы ехали по высоким, густо поросшим деревьями холмам. Темнело, и на небе появилась первая звезда.
— Какое очарование! — произнес Родди.
Он оказался прав. От леса веяло волшебными сказками и колдовством. У меня возникло странное чувство, будто весь мир остался позади и нас… окружают чародеи. Мы спустились в аллею, ведущую между холмами. Стало так темно, что мы чуть не проехали нужный поворот. Родди нажал на тормоза, и машина резко остановилась. Он подал назад. На узкой дорожке виднелась табличка, на которой светилась надпись:
ПЕЛЛИНОР-ХОЛЛ
ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ
БЛИЗКО НЕ ПОДХОДИТЬ
— Довольно дружелюбно и гостеприимно, — заметил я.
— О, не беспокойся. Это для плебеев. — Родди улыбнулся, посмотрел на меня и продолжил: — Для других плебеев.
ГЛАВА 5
ОФИЦЕРЫ И ДЖЕНТЛЬМЕНЫ
— Пеллинор-Холл. Это как-то связано с легендами о короле Артуре.
— Что?
— Пеллинор — один из рыцарей Круглого стола. Всю жизнь преследовал Искомого Зверя. Здесь кроется какой-то метафорический смысл, только я не могу вспомнить суть дела.
— Вот как?
— Дом построен, должно быть, в викторианскую эпоху. Ты помнишь, как тогда любили средние века и короля Артура. Читал, наверное, «Королевские идиллии» Теннисона. Вы ведь изучали поэзию в школе, не так ли?
— Немного. Литература меня мало трогала.
— А что же тебя интересовало?
Я задумался на минуту. Мне вспомнился Ганнибал. Представил себе пустыню.
— История.
Мы медленно ехали по дорожке. Со всех сторон нас окружали деревья, ветки которых свешивались вниз и касались наших голов. Сама дорожка изрезана колеями, что не шло на пользу узким шинам автомобиля Родди.
