– Какая жалость! Наверное, между вашим отцом и Дереком произошла какая-то размолвка, и поместье не было закреплено за наследником?
– Вы опять ошиблись, – ответила Натали. Эта игра начала ее забавлять. – Поместье было закреплено за наследником. Но наследником этим был не Дерек.
Она взглянула на него искрящимися от смеха глазами. Интересно, к какому выводу он придет? В глазах его отразилось сомнение. Похоже, он сделал единственно верный вывод, почему старший сын лишен права наследования. О Господи! Нужно скорее разубедить его, дать ему понять, что он не прав. Вспыхнув, она предостерегающе подняла палец.
– Если вы решили, что Дерек незаконнорожденный сын, вы опять ошиблись.
Он сурово взглянул на нее:
– Мисс Уиттакер, мне кажется, вы надо мной насмехаетесь.
– И снова вы ошиблись. Это просто поразительно! – Натали покачала головой и насмешливо продолжила: – Право, сэр, я была лучшего мнения о вашей сообразительности. Вы всякий раз делаете неверные выводы.
Он вскинул руки вверх, словно сдаваясь:
– Ладно, сдаюсь. А теперь объясните мне, как могло получиться, что поместье, закрепленное за наследником, перешло по наследству не к старшему законнорожденному сыну.
– Могло и получилось, потому что мой прапрадед был человеком злопамятным, он долгие годы лелеял жажду мести, и она принимала у него самые причудливые формы. Он был младшим сыном в довольно состоятельной семье и ненавидел своего старшего брата. Увы, этот ненавистный брат, как это всегда бывает в состоятельных семьях, унаследовал все, а моему прапрадеду, как младшему сыну, не досталось ничего. Тогда он отправился в Индию, сколотил собственное состояние, вернулся домой, купил Кросби-Холл и составил самое странное завещание из когда-либо существовавших: Кросби-Холл всегда должен переходить по наследству к младшему законнорожденному сыну.
– Ну и ну! Впервые о подобном слышу! – воскликнул Малком. – Но ведь это незаконно! В средние века старший сын наверняка избавился бы от всех своих младших братьев сразу после того, как они появились на свет.
– Очень может быть. Но мой прапрадед составил завещание в эпоху Просвещения, – с нарочитой серьезностью пояснила Натали. – И пока ни одного из младенцев мужского пола в нашей семье не постигла столь печальная участь.
– Вы меня поразили. – Он озадаченно почесал подбородок. – Так значит, вашему несчастному брату Дереку приходится самому пробиваться в этой жизни?
– Да, поскольку он упустил свой шанс задушить Гектора еще в колыбели.
– Судя по всему, в то время он был еще слишком мал, чтобы думать об этом. А не было ли у него, случайно, какого-нибудь озлобленного на весь свет дядюшки, который мог бы ему в этом помочь?
– Увы, нет. Мой отец был единственным сыном у своих родителей, так что помощи Дереку ждать было не от кого.
– Полагаю, и ваша матушка тоже не могла замолвить за него словечко?
Улыбка исчезла с лица Натали.
– Совершенно верно, – тихо произнесла она, – но не потому, о чем вы подумали. Моя мама не дожила до того дня, когда ее единственного сына лишили наследства.
На лице Малкома появилось огорченное выражение.
– Простите, – так же тихо ответил он. – Я не должен был шутить такими вещами. Я не знал, что вы с Дереком лишились матери.
Натали склонила голову в знак признательности.
– Ничего. И вы, конечно, правы. Мы не должны шутить над тем, что Дерек мог убить Гектора. – Губы Натали тронула насмешливая улыбка. – Хотя иногда, мне кажется, бывает просто необходимо посмеяться.
По-моему, чем ужаснее твоя жизнь, чем хуже ты себя чувствуешь, тем больше это необходимо. Мы с Дереком… – Натали замолчала, оборвав себя на полуслове. Да что это с ней? Как она может так откровенно разговаривать с человеком, с которым только что познакомилась?
Видя, что она замолчала, Малком вновь с состраданием взглянул на нее.
– Похоже, мисс Уиттакер, до сих пор я проявлял себя никудышным отгадчиком. Однако позвольте мне предпринять еще одну попытку, – мягко сказал он своим низким, проникновенным голосом. – Насколько я понял, вы живете в одном доме со своим младшим братом. Сводным братом. Наверняка у него есть жена или мать, или и та и другая.
– И та и другая, – нехотя подтвердила Натали. Раз уж она указывала ему на то, где он ошибался, не следует скрывать и того, в чем он прав. Это было бы нечестно.
– И мне кажется, вы больше любите вашего брата Дерека, чем… как же его зовут… Гектора?
– Вы опять правы, – еще более неохотно призналась Натали. – Гораздо больше.
– Ага! – Он довольно потер руки. – Наконец-то я понял. Картина представляется мне такой: ваши родители умерли, а мачеха жива и умирать пока не собирается. Любимый брат далеко, зато сводный – рядом, что вас не слишком радует.
Чувствуя, что краска стыда заливает ей щеки, Натали выпрямилась и изрекла:
– Глубокоуважаемый сэр, я не Золушка.
– Нисколько в этом не сомневаюсь. Но с отъездом Дерека из дома вы стали одинокой. Обстоятельства отняли у вас вашего самого верного союзника, быть может, даже единственного. Думаю, сейчас вы живете в доме, где все настроены к вам враждебно, рядом с людьми, которые вас… – на секунду он замолчал и, немного подумав, продолжил: – презирают. Верно? Мне кажется, умная молодая женщина, способная быстро составлять собственные суждения о людях и не любящая их менять, не потерпит, чтобы ее мачеха либо жена сводного брата, либо и та и другая относились к ней с презрением. Они вас унижают? Думаю, что да. Закатывают вам скандалы, говорят вам прямо в глаза, что вы не хозяйка в вашем доме? Или действуют более изощренно? Я знавал женщин, которые великолепно умели унижать других, оставаясь внешне малыми и кроткими. Скажите мне, мисс Уиттакер, эти ваши родственницы из какой серии?
Натали прижала ладони к щекам, чтобы охладить пылающее лицо, и решительно произнесла:
– Ни из той и ни из другой. И вообще, мне не на что жаловаться и нечего желать. У меня все есть. Я очень счастливая женщина.
Он выпрямился, потом подался вперед и, опершись локтями о стол, проговорил:
– Вы меня не убедили. Попытайтесь еще раз. Уронив руки на колени, она отвернулась и сказала, стараясь, чтобы голос ее не дрожал:
– Чепуха! Я не собираюсь вас ни в чем убеждать. Хотите верьте, хотите нет, это ваше право.
Малком прищелкнул пальцами: в голову ему пришла очередная мысль.
– Счастливая женщина, которая ни в чем не нуждается! Все ясно! Вы живете на пожертвования других людей. Любая другая женщина сочла бы это идеальной жизнью, но только не вы. Вы, мисс Уиттакер, – одаренная женщина, а вынуждены зависеть от Гектора – брата, к которому относитесь с неприязнью, – и это вам не нравится. Вы сильная, умная, способная и деятельная. Вы гордитесь тем, что многое умеете, и ненавидите праздность. Следовательно, счастливой вы быть никак не можете. Ваша нынешняя жизнь вас не устраивает, в ней нет смысла. Вы чувствуете себя… никому не нужной.
