Нет! Этого не может быть! С какой стати граф поднялся бы так рано. Это просто воспаленное воображение…
Паника охватила ее и сжала горло. Она повернулась и побежала что было сил. Но шаги сзади все громче грохотали по камням мостовой. И все же она бежала, задыхаясь и рыдая на ходу, вопреки здравому смыслу.
Решительная рука схватила ее за шиворот. Она почувствовала, как ее подняли в воздух и прижали к твердой, как скала, груди. Она беспорядочно махала кулаками, пытаясь вырваться.
— Отпустите меня! — закричала она, не слыша своего голоса.
Он прошептал ей на ухо, едва скрывая торжество:
— Мы уже проходили это вчера вечером, янки. Ты не сделала нужных выводов? Я освобожу тебя лишь тогда, когда сам пожелаю этого. И не секундой раньше.
Кесси откинула голову назад и завопила во всю мощь своих легких:
— Помогите! На помощь! Умоляю, пожалуйста, помогите!
Рука, обнимавшая ее за талию, стиснула ее так, что она едва могла дышать. Габриэль тихо ругнулся сквозь зубы, когда лысый торговец высунулся из двери своего магазинчика.
— Не обращайте внимания на леди! — крикнул Габриэль. — Она страдает воспалением мозга, вот ей и кажется, что ее преследуют. — Он направился к небольшому скверу в конце улицы.
Кесси задохнулась от ярости. Ах так, она еще и слаба умишком! Это он хотел сказать? Она возобновила свои попытки вырваться, но безрезультатно. Он приподнял ее над землей и поволок в дальнюю аллею. Здесь он прислонил ее к кирпичной стенке углового здания. Какую-то жуткую долю секунды он прижимал ее к стене всем своим телом. Лицо его не выражало абсолютно никаких эмоций, хотя она всем своим существом чувствовала, что он в ярости. Она слабо дернулась, когда он вырвал у нее узелок. Отступив на полшага, он запустил в него руку.
Кесси охнула.
— Что это вы делаете? — закричала она. — Это мои вещи! Вы не имеете права копаться в них!
Он даже не взглянул на нее, рассматривая старенькую ночную рубашку, которую вытащил из жалкого свертка.
— Ты прихватила с собой и кое-что мое, — заявил он в ответ. — Это дает мне кое-какие права.
— Ах вот как! — Она с криком набросилась на него. Но прежде чем успела выпустить коготки, он стальной рукой вновь прижал ее к себе.
— Кажется, ты решила привлечь к нам внимание, янки Кому-нибудь может даже прийти в голову позвать констебля, чтобы тот разобрался, в чем дело.
Злой блеск его глаз подсказал ей, как именно он поступит в этом случае. Кесси мгновенно затихла и больше не сопротивлялась. Он отпустил ее, сверкнув глазами.
— Мои часы, янки! — вот и все, что он сказал. Кесси облизала губы:
— Вы… вы опоздали, милорд. Я… я уже продала их.
— Да ну? Прости, но я тебе не верю. А потому должен обыскать тебя.
И улыбнулся такой обворожительной улыбкой, что прошло несколько мгновений, прежде чем она сообразила, что у него на уме. Она попыталась ускользнуть от него, поднырнув под его руки. Но он оказался весьма быстр и ловок. Прижав ее к стене локтем и лишив возможности к дальнейшим попыткам побега, он впился в нее глазами. Пальцами другой руки он ощупал ее рукава. А потом его проклятые пальцы скользнули ей в лиф. Он погладил ее соски и обшарил грудь, которой никто, кроме него, еще никогда не видел и не касался. Шокированная Кесси охнула.
— Прекратите! — выкрикнула она.
Но он не обратил внимания на ее возмущенный возглас и, казалось, не замечал ее гнева. Она с шумом втянула в себя воздух.
— Ради всего святого, прекратите! — навзрыд произнесла она. — Они… у меня в чулке. Отвернитесь, и я достану их!
Но он не отвернулся. Просто отпустил. Так что Кесси пришлось опускать чулок под его пронзительным взглядом. Руки у нее тряслись. Она выпрямилась и с размаху шлепнула часы в его протянутую ладонь:
— Вот! Вы получили свои часы, так что отпустите меня! Его лицо помрачнело от гнева:
— Не сразу, янки. Ты же не дура, чтобы рассчитывать, что отделаешься легким испугом. Ты украла у меня А я такого не прощаю!
Он железной хваткой вцепился в ее локоть и поволок назад, тем же путем, которым они пришли сюда.
Кесси подавила крик горького отчаяния. Он волок ее снова в таверну! Боже, неужели она зашла так далеко, чтобы ее с позором вернули назад, словно собачонку на цепи?
Уже через пару минут они оказались в просторном зале таверны. Кесси съежилась от страха и стыда. Кристофер Марли и Черный Джек сидели у огромного камина.
Черный Джек развел руки в стороны:
— Ваше сиятельство! Я видел, как вы выбежали отсюда… Что случилось?
— Эта девчонка — воровка! Она украла мои часы.
Кесси заметила удивление на лице Кристофера Марли. А вот и Нелл, застыла на верхней ступеньке лестницы. Да, нечего было надеяться, что граф пощадит ее. Он заставит ее испить чашу унижения до конца.
Черный Джек вытаращил глаза:
— Украла? Она?
— Вот именно. Похоже, решила, что больше не хочет работать на вас. А часы дали бы ей средства на побег.
Кристофер поднялся с кресла и встал рядом с Черным Джеком. Он внимательно оглядел Кесси, остановив взгляд на слабой отметине на шее. Легкое недоумение отразилось на его красивом лице. Он переводил взгляд с Кесси на графа и обратно. И Кесси поняла, что он разглядел отметину в виде полумесяца, сделанную зубами графа.
Горячий стыд залил ее щеки. Больше всего ей хотелось бы сейчас сжаться до невидимых размеров и умереть.
Нелл удовлетворенно фыркнула:
— Боже, подумать только! А ведь вечно задирала передо мной нос! Украла у его сиятельства часы и сбежала!
Черный Джек выругался.
— Надо было посадить тебя на корабль и отправить в приют в тот же день, когда твоя мамаша бросила тебя! От тебя одни неприятности, мисси! Слышишь? Одни неприятности!
Кесси непокорно вскинула голову. Ее гордость растоптали, но не уничтожили.
— Думаешь, что облагодетельствовал меня? Я скоблила полы, пока у меня не начинали кровоточить руки! Опорожняла горшки и работала с рассвета до полуночи, сколько себя помню! И это за несколько пенни в год! Да рабы на плантациях и то живут лучше!
Его лицо исказилось от гнева.
— Ах ты, неблагодарная сучка! Пришло время укоротить твой ядовитый язычок!
Он поднял кулачище. Кесси заметила ужас, промелькнувший в глазах Кристофера Марли, когда тот уставился на могучий кулак Черного Джека.
Она же внутренне подбодрила себя: не впервой ей сносить побои Черного Джека. Вот уж граф получит огромное удовольствие от ее унижения! Но она не издаст ни звука, пока он смотрит… Закусит губу и не пискнет…
Но кулак так и не опустился на ее голову.
