— Вам не понравилось, что я навел справки за вашей спиной? — спросил Тед.
— Боюсь, если я не смогу работать у вас, в школе меня ожидает неприятный разговор. Хотя я сама виновата. Нужно было переговорить с директором.
— Приятно видеть человека, признающего свои ошибки. Скажите, мисс Лоуэлл, у вас были ошибки в преподавательской деятельности?
— Были, — спокойно сказала Анабель. — Особенно в самом начале. Детская психика устроена гораздо сложнее психики взрослого человека. Только дети могут любить так искренне и совершенно не умеют ненавидеть. Их переживания и проблемы могут показаться взрослому человеку смешными. Ну что страшного в том, что твой макет вулкана не сработал? А для ребенка, который полгода трудился, а полгода для девятилетнего мальчишки огромный срок, вкладывал душу — это просто трагедия. Вы зря улыбаетесь, мистер Уилсоу, нельзя относиться к детям пренебрежительно, они это чувствуют. Нужно видеть в каждом личность, серьезно относиться ко всем их бедам и переживаниям, какими бы смешными они ни казались, и нужно уметь радоваться совершенным пустякам: получил за контрольную пятерку, выиграл в салочки, тебе улыбнулась Мэри из старшего класса — это поводы для вселенской радости. А многие взрослые становятся слишком взрослыми и перестают это понимать. И в этом кроется зерно проблемы отцов и детей. Непонимание в малом становится непониманием в большом. И вот вам трудные дети, преступность, дурное влияние улицы и престарелые родители в домах призрения. — Анабель осеклась и испуганно посмотрела на Теда. — Я, кажется, увлеклась…
— Да, — согласился он. — Но слушать вас ужасно интересно. Кажется, теперь я понимаю, в чем причина неудач прежних гувернанток. Вы знаете, что с начала года мои дети успешно выжили из дома уже пятую гувернантку? И это пока они большую часть дня пропадают в школе! Что делать с ними в каникулы, я даже боюсь думать. Женщины, которых я нанимал, были профессионалами высокого уровня. Я давал им право на любые действия: от лишения сладкого до шлепка по попе.
— Детей бить нельзя! — возмущенно перебила его Анабель.
— Но иногда, согласитесь, очень хочется.
— Хочется, — не стала спорить Анабель, — иногда хочется и хама в автобусе ударить, но вы же не будете нарываться на драку? И, кстати, со временем, когда начинаешь лучше понимать, почему ребенок ведет себя из рук вон плохо, желание ударить его пропадает.
— Пример, если вам несложно.
— Пожалуйста. — Анабель пожала плечами. Чего-чего, а примеров за пятнадцать лет работы у нее набралось хоть отбавляй! — Был у меня мальчик — злостный хулиган. Вся школа была в ужасе, с ним никто не мог справиться, директор подумывал о том, чтобы предложить родителям отдать ребенка в специальную школу. Так же безобразно он вел себя и на моих уроках. Честно скажу, пару раз мне до ужаса хотелось дать ему подзатыльник. Один раз я даже занесла руку и… увидела в глазах ребенка такой страх, что еще долго не могла прийти в себя. Мне несколько недель снились по ночам эти глаза. И я поняла, что не могу оставить все, как есть. Я начала свое расследование. Не буду рассказывать, с чем мне пришлось столкнуться, это длинная история. Нам важен результат. Я узнала, что мальчика систематически избивает отец. Может быть, это было бы не так страшно, во многих семьях происходят подобное, но у ребенка был просто животный страх перед отцом. На его глазах отец забил до полусмерти младшего брата. Сейчас этот ребенок парализован и уже никогда не сможет двигаться. Когда случилась трагедия, малышу было пять лет. Мать не защищала детей, поскольку сама панически боялась мужа. И вот оказывается, что ребенок не злостный хулиган с наклонностями преступника, а жертва, которая изо всех сил пытается привлечь к себе внимание.
Анабель замолчала. Ей до сих пор было больно вспоминать о той истории, хотя прошло уже больше восьми лет. Этот мальчик окончил школу и сейчас работает на заводе Форда. Он часто пишет ей и в каждом письме благодарит ее. Да, детский приют при живых родителях — не самое приятно место, но юноша понимает, что он вполне мог повторить судьбу младшего брата, если бы не Анабель. Сейчас он пытается скопить денег, чтобы забрать брата из приюта для инвалидов или хотя бы обеспечить ему должный уход. Анабель искренне гордилась своим учеником и хранила все его письма, но никогда никому не показывала. Она не любила и не умела хвастаться.
Тед долго молчал и задумчиво смотрел на эту хрупкую женщину. Он чувствовал в ней стальной стержень, тот самый стержень, который называют волей. Наверное, Фрэнку и Мэри-Энн нужна рядом именно такая женщина. Им будет чему поучиться у мисс Лоуэлл. И, может быть, хоть ей удастся перевоспитать детей. Сейчас Тед с ужасом ждал подросткового возраста и связанных с ним проблем.
— Знаете, мисс Лоуэлл, вы рассказали страшную, но весьма поучительную историю, — наконец сказал он. — И мне кажется, нет смысла в дальнейших поисках. Но ведь это обоюдное решение. Вы не хотите задать мне несколько вопросов?
Анабель кивнула. Она вошла в роль и делала все так, как если бы действительно собралась уходить из школы.
— У вас так часто меняются гувернантки. Почему вы не пробовали нанять мужчину? Как профессионал должна вам сказать, мужчине-педагогу проще завоевать авторитет. Насколько я поняла, в случае с вашими детьми это необходимо.
Тед дернулся, но тут же взял себя в руки. Анабель так и не поняла причины его нервного движения.
— Я считаю, что рядом с этими конкретными детьми должна быть женщина.
— Что случилось с их матерью?
Анабель и так прекрасно все знала, но ей было очень важно услышать от Теда историю о его разводе. Ей хотелось, чтобы он начал обвинять бывшую жену, говорить о ней гадости, тогда Анабель сразу же стало бы легче выполнять свою миссию.
— Мы развелись. К сожалению, обстоятельства сложились так, что Луиза не может жить в Нью-Йорке и редко видится с детьми. Именно поэтому я ищу для них гувернантку, а не гувернера.
Все же он был джентльменом и не мог плохо сказать о матери своих детей. Да и ни к чему наемной работнице знать всю подноготную этой неприятной истории. Даже дети всего не знали, лишь кое о чем догадывались.
— Ясно, — кивнула Анабель. Она была разочарована, особенно потому, что почувствовала симпатию к Теду. Но еще нужно было познакомиться с его детьми. — Гувернантки меняются так часто только из-за плохого поведения детей?
Тед развел руками.
— Я не жаден, а мой дом вполне комфортабелен.
— А в чем выражается это плохое поведение?
— Последняя гувернантка ушла после того, как обнаружила у себя в супе дохлую крысу. Я до сих пор не могу дознаться, кто это сделал, Фрэнк или Мэри-Энн.
— Дети дружны между собой?
— Более чем! — усмехнулся Тед. — Фрэнку сейчас десять лет, а Мэри-Энн — семь. Мальчик уверен, что должен заботиться о младшей сестре, оберегать ее и учить жизни. Так что Мэри-Энн отлично лазает по деревьям, метко стреляет из рогатки и вполне способна подбросить дохлую крысу человеку, который ей не нравится.
