Интересно, отец завтра до самого вечера на работе проторчит или как? А то ведь ей, кровь из носу, надо незаметно в половине пятого из дома исчезнуть. Эх, знала бы, просмотрела отцовский ежедневник до конца недели, чтобы быть в курсе, когда он по делам разъезжает. Впрочем, можно просто сказать, что идет гулять по магазинам. А за углом — прыг в серую «Волгу» и поминай, как звали. Блондинчик обещал покатать ее по городу, так сказать, с неофициальной экскурсией. Интересно, когда до него дойдет, что водитель в делах амурных только мешает? И вообще: имидж ничто…
Когда Варвара засыпала, ей снилось, что она перебирает наряды в шкафу, пытаясь найти самое-самое лучшее платье для завтрашнего свидания.
Появление Потаповны Васька элементарно проспала. Она до половины шестого утра воевала на компьютерных полях сражений и потому дрыхла без задних ног сном праведника, даже не сняв с себя джинсы и футболку. Вчера на это просто не осталось сил.
Проснулась она оттого, что дверной звонок трещал без умолку, а с площадки слышались гневные вопли Потаповны:
— Открой! Открой немедленно! Иначе вызову слесарей и сломаю дверь! Васька, дрянная девчонка! Я знаю, что ты там…
Пришлось вставать и идти открывать, как ни хотелось.
Явление Потаповны в прихожей было смерчу подобно:
— Что это за новости? Ты с кем? Я так и знала, что ты водишь к себе кого попало. Где он?
Ваське стоило больших усилий не покрутить пальцем у виска. Экстренный подъем дался ей нелегко, глаза так и норовили слипнуться, а тут еще эта неврастеничка скачет.
Соседка меж тем добралась до спальни, убедилась, что там никого нет, но отчего-то не успокоилась, а наоборот, разозлилась еще сильнее:
— Василиса, я должна с тобой серьезно поговорить. Так дальше продолжаться не может. Ты хамишь мне, врешь на каждом шагу да еще осмелилась поднять руку на моих девочек! Честное слово, по таким, как ты, детская комната милиции плачет! У тебя есть чем оправдать свое поведение?
— Оправдываются те, кто виноват, — заметила Васька. — А детская комната милиции из-за меня по факту страдать не может, поскольку я уже взрослая.
— Значит, ты считаешь себя правой?
Васька пожала плечами. Риторический вопрос не требует ответа, так зачем эти формальности?
— Твой отец задерживается, поэтому, к сожалению, я не могу уповать на его скорейшее возвращение и то, что он вправит тебе мозги. Так что учти: отныне я за тобой слежу. И без моего разрешения ты из квартиры ни на шаг. Пора наконец пресечь твои хулиганские выходки. Поняла?
Васька ничего не сказала. Зато подняла глаза на Потаповну и смотрела на нее в упор до той поры, пока соседка под каким-то предлогом не выскочила за дверь, успев напоследок напомнить — без разрешения никуда!
Ну что за наглость, право слово! Дочками своими пускай командует, а к ней не лезет. И вообще, больше она ей дверь не откроет. А если эта дура и вправду слесарей вызовет, пусть пеняет на себя. За свой счет замки менять будет.
А то, что отец действительно задерживается, это, конечно, печально. Неделя на осадном положении, что может быть хуже? Да и четыре пары глаз в квартире напротив тоже не подарок. Ну, ничего, как говорит отец, на каждую задницу штопором есть ключ винтом. Хочет Потаповна поиграть в зоркого сокола? Да на здоровье, кто ж мешает! Только какой заключенный не имеет в голове план побега?
Васька умылась, переоделась, заново заперла дверь на ключ и отправилась на балкон. Огляделась. Ага, у врагов белье на веревках сохнет, вряд ли они на свой балкон подышать выйдут. Значит, ее маневр никто не заметит. Отлично.
По прихоти архитектора балконы этого дома были смежными между соседями из разных подъездов. Вот на смежный балкон Васька и отправилась. Перелезла через номинально разделяющий балконы поручень, постучала в окно. Оттуда выглянула молодая женщина в цветастом платье с ребенком на руках, помахала Василисе рукой и открыла балконную дверь.
— Что, пешком уже лениво?
— Да нет, Маш, тут совсем другое. Потаповна вконец озверела, решила каждый мой шаг контролировать. Вот я и решила улизнуть от нее втихаря, пусть побесится. Да ну ее к лешему. Лучше рассказывай, как вчера по магазинам съездила?
— Отлично. Толику комбинезончик на зиму купила, Дане джинсовый костюм оливкового цвета, он как раз о таком мечтал. Ой, слушай, раз ты здесь — с Толиком не посидишь минут десять? Мне за сметаной сбегать надо и за яйцами, а то в холодильнике мышь повесилась.
— Да какие проблемы, Маша!
— Вот и славно! Жди, я мигом!
И хозяйка квартиры умчалась в коридор, не забыв вручить Ваське переходящее красное знамя. То есть сына Толика полутора лет от роду.
Васька учила Толика играть в ладушки, а сама думала: «Все-таки Машка — отличная девчонка! Вернее сказать, женщина». Она как-то случайно проговорилась, и Василиса тогда едва дар речи не потеряла. Оказывается, Маше недавно тридцать четыре стукнуло. Представить только: целых тридцать четыре года! А по ней и не скажешь. Когда они с мужем только переехали сюда из семейного общежития, Васька думала, что Маше от силы двадцать пять — двадцать семь лет. Да и взрослого зазнайства в ней нет ни на грамм. Лучшей подруги трудно было и пожелать. Она знала столько всего интересного, а уж если требовался какой совет по хозяйству, косметике или взаимоотношениям с мальчиками, так тут Маше вовсе равных не было.
Мужа своего, который был, кстати сказать, младше ее лет на пять, Маша в шутку звала гастарбайтером и Данилой-Мастером. Даня приехал работать по контракту в Лукоморское НИИ, да так здесь и остался. А если учесть, что родом он был с Урала и имел профессию резчика по камню, то неудивительно, что Данилой-Мастером его быстро стали звать и коллеги с работы, и друзья-приятели. Дане это даже нравилось.
Свою же жену он в отместку обозвал Марьей Искусницей, а когда его спрашивали, в каких это вопросах она у него искусница, многозначительно закатывал глаза к небу и отделывался смешными намеками. Мол, вслух о таком не скажешь, а хвастаться начнешь, так не успеешь поклонников жены отстреливать. А он человек мирный, к насилию не склонный…
Толика же супруги солидарно окрестили мальчик-с-пальчик. Родился он и вправду небольшим, меньше трех кило весом, да и сейчас особыми размерами не отличался. Даня отнесся к этому философски, и на все досужие домыслы отвечал: придет время, пацан все наверстает.
Васькин отец знал про дружбу своей дочери с молодой соседской семьей и даже поощрял ее. Пару раз пригласил их в гости на тортик, а однажды они устроили чаепитие прямо на балконах, передавая друг другу через поручень сладости и салфетки. Потаповна только слюну глотала, на такую идиллию глядючи.
На самом деле Маша отчасти заменила Ваське маму. Да и относилась она к ней чуть-чуть иначе, нежели чем просто старшая подруга, чего Васька в упор не желала замечать. Правда, иногда при разговоре с Василисой Машины глаза поволакивались грустной дымкой, но она тут же брала себя в руки, и на все расспросы весело отвечала: все в порядке, просто задумалась. Данила в такие минуты слегка хмурился, но тоже молчал, как пленный партизан, поэтому Васька решила, что ей это просто мерещится.
