Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
А я села за стол и только тогда поняла, насколько устала – ноги гудели, как телеграфные столбы (бабуля так выражается).
Я слопала кусок жареной курицы и тарелку вареников, выпила пакет сока и свалилась на бабушкину кровать.
– Юлечка, я полежу полчасика – и пойдём на кухню, готовить. Лады?
– Окей! – рассеянно согласилась Юля, как всегда, погруженная в работу.
Интересно, она гуляла с друзьями по Петербургу? У нее вообще друзья есть? У меня – да!
Я обняла мишку, закрыла глаза. Чудилось, я всё ещё иду по сияющему Гостиному двору…
* * *
Мне показалось, Юля окликнула меня буквально через минуту, – я даже глаза не успела закрыть.
Нет, я не сплю! Сорок минут прошло? Надо же, не заметила. Конечно, давай готовить, а то не успеем к бабушкиному приходу. Да, я в магазин схожу, пока светло, а ты овощами займись.
Юля наложила миску моркови и свеклы из холодильника и пошла на кухню. Я оделась и заскочила к ней спросить, запирать ли комнату?
В коридоре и на кухне было столпотворение. Все сновали взад-вперед с ковшами и кастрюлями и жарили-парили угощенье к Новогоднему столу. Стоял шум и гам, лилась вода, стучали ножи, громыхали чугунные сковородки.
Юля мыла картошку и велела оставить комнату не запертой.
Я развернулась, чтобы идти в магазин, и вдруг мой взгляд упал на приоткрытую дверь в людскую.
Вспомнила, как вчера мы с Ильёй вышли в крошечный коридорчик – и необъяснимое, непреодолимое желание вновь оказаться в этом месте заставило меня войти.
Я прикрыла за собой дверь, сразу стало тихо. Здесь ничего не изменилось – да и что могло измениться за одну ночь? – только на веревку на окне кто-то вывесил сушиться кухонные полотенца.
Я поглядела в окно, оно выходило в заасфальтированный двор-колодец без единого деревца. Ничего интересного: у одной стены, глухой, без окон, мусорные бачки. Возле другой – несколько блестящих от дождя машин.
Поглазев вниз, я повернулась к двери на черную лестницу.
Было светло, и я рассмотрела ее внимательнее.
Большая замочная скважина, прорезанная в железной обивке, заткнута то ли тряпкой, то ли скрученной бумагой – не разобрать, потому что поверх затычки пузырились несколько слоев светлой, почти белой, масляной краски. Я провела по двери рукой и увидела, что краской покрыт и засов – вчера я его не заметила: полоса кованого металла, заложенная поперек двери в плоские скобы в стене. Кистью водили поверх уже закрытого засова, так что он прилип к двери и едва различался.
До сих пор не знаю, почему мне вдруг захотелось открыть эту таинственную дверь?
Я представила чёрную старинную лестницу, и мне стало жутко и радостно. Наверное, такое же неосознанное желание заставляет людей подходить к пропасти или вставать на краю крыши высотного здания, в предвкушении сладостного ужаса, разумеется, не опасного для жизни.
Я потрогала засов – нет, руками не вырвать. Зашла в кладовую, поозиралась в поисках подходящего инструмента. На полу стоял ящик с молотком и гвоздями. Схватила молоток, выскочила в проход, сдёрнула с окна влажное кухонное полотенце, обернула им инструмент и быстро ударила снизу по засову.
Краска пошла трещинами, один кусок отлетел прямо мне в лицо. Ударила ещё раз. Засов выскочил, едва не упав на пол, и я поспешно подхватила его.
Крадучись отнесла молоток на место, повесила полотенце и торопливо, словно за мной гнались, дёрнула дверь.
К моему удивлению, та оказалась незапертой – ее удерживал только засов.
И хотя дверь была очень толстой, без усилий повернулась в петлях.
Легкое пятно света легло на совершенно темную маленькую площадку. Вверх и вниз от площадки шли узкие каменные лестницы – такие же я видела в Кирилло-Белозерском монастыре, мы с классом ездили туда на экскурсию.
Пахло кошками, мочой, затхлостью и жутким варевом. В общем, запах был вовсе не загробный.
Дух лестницы оказался вполне жилым, и это придало мне смелости.
Я, как завороженная, вышла на узкую каменную площадку, прикрыла дверь и отчаянно ринулась вниз, ведя рукой по стене и прыгая через ступеньки – как только шею себе не сломала!
Стена оказалась неровной, не сплошной – рука проваливалась в проёмы и впадины, казалось, они никогда не кончатся, и я бегу в черную винтовую бесконечность.
Но когда от ужаса сердце почти вырвалось из груди, я увидела впереди узкую полоску дневного света, толкнула дверь и выскочила на улицу.
Глава 6
Чёрная лестница в прошлое
Я с облегчением выскочила на улицу, по инерции сделала ещё один огромный скачок и приземлилась в высокий сугроб.
После тёмной лестницы он сиял такой белизной, что резануло глаза, я зажмурилась.
Сухой и рассыпчатый снег набился за края ботинок, в шнуровку.
Я задом выбралась из сугроба, развернулась, чтобы выбрать комки снега из голенищ, и уперлась взглядом в высоченную поленницу дров. Не досок или бруса, привезённого для ремонта, а именно дров! Точно такие же поленницы я видела в деревне, где у нас дача, но зачем дрова в городе?
Я прошла по расчищенной в снегу дорожке между сугробом и поленницей, оставив за спиной крылечко и выход с чёрной лестницы, из которого я вылетела, как пуля.
Во дворе не было ни одной машины – куда они подевались, только что видела их в окно?
Зато за поленницей стояла лошадь! Рыжая, лохматая, приземистая кобылка, запряжённая в телегу. В телеге лежало сено, в сене стояли плетеные из веток корзины с яйцами. Ни разу в жизни не видела столько яиц!
Лошадь жевала клок сухой травы, застрявшей между дровами, при виде меня мотнула головой и переступила ногами. Снег под копытами хрустнул.
Только сейчас я почувствовала, что на улице крепкий морозец.
– Хорошая лошадка, хорошая, – сказал я, и опасливо прошла мимо – как бы не лягнула.
Возле соседнего крыльца, засыпанного ошмётками соломы, стояли деревянные ведра. С такими же Емеля в моей старой детской книжке ездил на печи за водой. В вёдрах горой лежали обломки желтоватого льда, похожего на мороженое. Возле вёдер очень по-хозяйски, расставив ноги в валенках, стояла девочка лет десяти в дублёнке и цветастом платке. Девочка внимательно глядела на меня.
– Привет, – сказала я. – Маму ждешь?
– Молока не желаете? – не ответив на мой вежливый вопрос, спросила девочка.
И указала рукой на ведра с желтым льдом.
– Это молоко? – удивилась я. – Первый раз в жизни такое вижу. А почему не в пакетах?
– Свеженькое, – вновь игнорируя мой вопрос, сказала девочка. – Вчерась только мамка надоила, вечернее.
– Где надоила? Вы фермеры?
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
