– Я был в шотландском полку – вместе с Роулендом, – сказал он.
Рейчел удивилась – а наверное, должна была обрадоваться. Но вместо радости очень испугалась. Чего ей ждать от этого человека с круглым лицом и проницательными глазами? Хороший он человек или мерзавец?
Солдат отпил еще немного пива, а потом принялся рассказывать о войне – в частности, о трех дождливых сентябрьских днях. Тогда, говорил он, каждый день шотландцы делали попытки перейти в наступление – увы, безрезультатные: их войска несли тяжелые потери и отступали к своим окопам. Повсюду валялись измученные невыспавшиеся люди в перепачканной серой грязью форме. В воздухе висели слабые испарения иприта, и нужно было в любой момент быть готовым натянуть противогаз. Мухи, раздувшиеся, как воздушные шары, и отяжелевшие от крови, жужжали вокруг. Большинство людей просто онемели, некоторые были контужены. Раненые разглядывали свои жуткие раны, вывороченные наружу внутренности. Одни забивались в угол, воя или бормоча что-то себе под нос, другие яростно отбивались от мух, даже когда тех вокруг не было, третьи, наоборот, не обращали внимания на настоящих мух, которые роились у них прямо над глазами. Все солдаты уже привыкли к зловонию трупов, валяющихся кругом. Личинки казались уже не разложением, но продолжением человеческой жизни.
Рейчел представила себе все эти ужасы.
Потом круглолицый солдат с проницательными глазами стал рассказывать об одном человеке – говоря это, он понимающе смотрел на нее, – который сам вызвался доставить пакет через опасную нейтральную полосу нескольким артиллеристам, отрезанным от своих. Он рассказал, как этот доброволец забрался в сумраке на бруствер, как замер на миг на краю окопа, глядя вперед, а потом перевалился через насыпь и пополз. Как он добрался до мотков колючей проволоки, приподнялся и побежал, согнувшись в три погибели. Как он прорывался сквозь эту колючую проволоку и разбросанные тела и обходил глубокие воронки. Он был всего в пятидесяти ярдах от убежища артиллеристов, когда в небе над ним вспыхнула ракета и раздался выстрел снайпера. Как он покачнулся и упал. Как мгновение он лежал, а потом пополз вперед. Как ему пришлось встать, чтобы перелезть через последние проволочные заграждения. И как застрочил пулемет. Как он упал на колючую проволоку, и тело его дергалось, будто его терзала огромная невидимая собака – пока треск пулемета не прекратился.
4
Тогда, сидя в «Йорк-Инне», Рейчел Вандерлинден уже понимала, что будет дальше.
– Тот человек, который погиб, – сказал круглолицый солдат, – был Роуленд.
Она не нашлась что ответить.
– Много недель мы не могли достать тело, – продолжал он. – Оно просто лежало там вместе со всеми остальными и гнило. – Солдат прищурил свои проницательные глаза и произнес: – Он умер за вас.
– Как это? – вырвалось у нее. – Я не понимаю.
– Он подрался с человеком по имени Макгро, Флойд Макгро. Ответственность за смерть Роуленда лежит на нем. Роуленд всегда считал его своим другом и рассказывал ему такие вещи, которые рассказывают только друзьям. – Он произнес это медленно и многозначительно.
– Что вы имеете в виду? – спросила она.
– Вы знаете, что я имею в виду, – сказал круглолицый солдат. – В том числе и то, что Роуленд – не настоящее его имя. – Он посмотрел на нее через край кружки, отхлебнув пива. – Так вот, в тот день, после неудавшегося наступления, эти двое поссорились. Они были измучены и голодны, и с головой у них от этого было не все в порядке. Макгро стал подкалывать его.
Она молча сидела, ожидая удара.
– Макгро сказал, что женщина, которая сделала то, что сделали вы, – шлюха, – сказал он.
Она постаралась скрыть от этих хитрых глаз, насколько ее шокировало это слово.
– Он назвал вас шлюхой, – повторил солдат. – Из-за этого они и подрались. Пришел офицер и разнял их. И сказал, что не сдаст их, если один возьмется доставить послание на нейтральную полосу. Макгро испугался, а Роуленд вызвался.
Рейчел Вандерлинден ошеломили эти слова, ей стало стыдно. Последние три года она жила лишь потому, что убедила себя: по крайней мере, он умер за правое дело. А теперь – вот.
– Я рассказал вам все это не для того, чтобы сделать вам больно, – продолжал круглолицый солдат. – Разве мужчине не в тысячу раз лучше умереть за любимую женщину, чем за дело, смысла которого никто никогда не понимал? – Его глаза горели. – Я пришел и рассказал вам это, потому что думаю, он наверняка бы захотел, чтобы вы это знали. Он умер в маленькой личной войне за вас, он так вас любил.
Она отказывалась признать это.
– Он был бы жив, если бы не я, – сказала она, и слезы брызнули у нее из глаз.
Солдат покачал головой.
– Может быть. А может, и нет, – сказал он. – В той траншее все равно почти все погибли. А тем, кто выжил, – хуже, чем мертвым. – Он выставил ноги из-под стола и стукнул правой ногой в начищенном ботинке. – Знаете, как я заработал это? – горько спросил он. – Нам приказывали ночью ходить на нейтральную полосу, чтобы искать в карманах мертвых врагов важную информацию. Все, что я находил, – письма из дома и семейные фотографии. А однажды ночью я наступил на мину. – Он снова постучал ногой в блестящем ботинке. – Когда я вернулся домой, моя девушка и знать меня не хотела. Она любит танцевать.
Рейчел Вандерлинден молчала.
Тут солдат посмотрел на нее свирепо.
– Надеюсь, вы были верны ему, – сказал он. – Вы были ему верны?
От этого слова у нее перехватило дыхание, словно ей на шею накинули петлю.
– Да, – с трудом выговорила она. Она подумала, что так будет лучше и для него, и для нее.
Он посмотрел на нее столь угрюмо, что она не могла понять, поверил он ей или нет. И как раз в тот момент из дверей бара раздался голос.
– Рейчел!
То был Джеремия Веббер. Он сделал ей знак, что подойдет через минуту.
Круглолицый солдат посмотрел на нее с неожиданным пониманием, поднялся и захромал прочь, не сказав больше ни слова.
Веббер заказал пиво у стойки, подошел и сел за столик. Он заметил, что она огорчена, и решил, что это из-за его опоздания. Он пообещал развлекать ее все оставшееся время. Но она сказала, что ей вдруг стало нехорошо, и попросила проводить ее домой.
5
В ту осень, пасмурным утром, Рейчел пришла в городскую ратушу оплатить какой-то счет. Она пробыла там полчаса. А когда вышла из центрального подъезда, увидела группу людей, столпившихся на тротуаре, среди них полицейский. Они смотрели на часовую башню, туда, где торчал флагшток. Рейчел тоже посмотрела наверх. Там, держась руками за шпиль, висел человек и смотрел вниз. Судя по всему, он поднялся по лестнице внутри башни и выбрался наружу через отверстие в стене.
