Книга Первая труба к бою против чудовищного строя женщин - Эрик МакКормак

Это произошло в Стровене, маленьком шахтерском городке, затерянном среди холмов горной Шотландии. Поселок за поселком, один приземистый холм задругам (все приземистые, приплющенные миллионами лет), один городок ничем не отличается от другого, как и холм от холма. Между собой они соединены извилистыми дорогами, проложенными по следам древних троп.

В нескольких милях к югу от Стровена лежал Каррик, чуть к западу от Каррика – Мюиртон, а на юго-запад оттуда – Камнер, потом на юго-восток и в долине будет Патна. И так далее: Россмарк, Лэнник, Тэймир, Гэтбридж, городок за городком, сплошь серые здания и низкие холмы. Деревьев маловато. Дремучие леса, что росли здесь когда-то, давно спилили и стащили стволы на несколько тысяч футов под землю, чтобы укрепить тоннели угольных шахт. Уголь – все, что осталось от еще более древнего леса.

Теперь большинство шахт закрыто, но прежде они бугрились на краю каждого городка, точно опухоли. Россыпи закопченных складов, груды тусклого шлака. Подъемники, смахивавшие на чертовы колеса, высились над ратушами и церковными шпилями. Эти подъемники опускали шахтеров глубоко в подземелья и выносили обратно к дневному свету – к серому воздуху под серыми небесами. Серые небеса и пронзительный ветер соприродны этим холмам.

Но в день моего рождения, в последний день июня, небеса не были серыми и ветер не завывал на болотах. Всю весну здесь стояла необычная погода. В апреле дни стали теплыми, к маю – жаркими, а такого солнечного июня и старожилы не припоминали.

Я появился на свет около полудня. Роды, хотя и раньше срока на целый месяц, можно было назвать успешными – в том смысле, что я благополучно родился в главной спальне наверху большого дома. Широкая и грубая ладонь повитухи Финдли шлепнула меня по ягодицам, и я, как и следовало, громко завопил.

Но прохождение по родовым путям оказалось нелегким, потому что странствовал я не один: мне сопутствовала сестра. Мы вышли вместе, головами вперед (моя чуть опережала, так что я на несколько дюймов старше). Руки и ноги у нас переплелись. Тела наши, видимо, так долго соприкасались в утробе, что мы оба оставили друг на друге свои отпечатки. Матушка Финдли силой разъяла нас.

– Слепились, точно сосиски в пакете, – ворчала она. Пурпурное родимое пятно в форме треугольника отмечало верхнюю часть туловища, от соска до соска и до пупка, и у меня, и у сестры. Очертаниями это пятно слегка напоминало голову собаки или какого-нибудь грызуна.

Пятно осталось у меня на всю жизнь.

Вообще-то в Стровене имелся врач, доктор Гиффен, но роды принимала повитуха. На долю матушки Финдли выпало достаточно странных рождений, главным образом – младенцев с лишними членами или недостаточным их числом. Ночью передо мной она приняла у Мак-кейбов – и так уже с десятерыми – мальчика без кожи.

К счастью, ребенок быстро скончался: при соприкосновении с воздухом вся кровь из его тела вытекла.

Так что повитуха обрадовалась, когда увидела, что странное переплетение рук и ног – не какое-то чудище, а два здоровых младенца. Она разделила детей, шлепнула каждого, оба взвыли как положено. Все хорошо.