– Это было бы очень кстати, – сказала Фредрика.
– Кстати! – воскликнул Алекс.
Они остановились.
– Хокан Нильссон. Вы его помните?
– Разумеется. Мы с ним общаемся до сих пор. Он очень переживал за Ребекку.
– Они дружили еще в гимназии, не так ли?
– Именно. И Ребекка очень поддержала его, когда умер его отец. Это было в тот год, когда они закончили учебу.
Входная дверь приоткрылась, и весеннее солнце залило прихожую.
– Ребекка когда-нибудь жаловалась на него? – спросила Фредрика.
Диана смотрела мимо нее, на улицу. Снаружи ждал целый мир. Ей предстояло решить, когда она снова будет готова с ним встретиться.
– Он очень обиделся, когда она уехала учиться во Францию. Помню, как она об этом рассказывала. Похоже, он рассчитывал, что она останется в Стокгольме.
– У него были основания этого ожидать? Они были вместе?
– Абсолютно точно нет. Он совсем не в ее вкусе.
Алекс задумался:
– Однако они снова подружились, когда она вернулась?
– Я знаю, что они снова начали общаться, но то, что они были близкими друзьями, я поняла только задним числом.
– Что навело вас на эту мысль?
– Это было единственное логичное объяснение. Иначе почему бы он так переживал по поводу ее исчезновения?
6
Сообщение о том, что в Мидсоммаркрансене обнаружено тело Ребекки Тролле, вытеснило в тот день все остальные новости. В качестве руководителя следствия Алекс Рехт провел краткую пресс-конференцию. Самые жуткие подробности – что тело было расчленено и некоторые его части отсутствовали – он опустил.
Вопросов у журналистов было много, но его ответы отличались скупостью.
Нет, он не может сказать, насколько продвинулось следствие, об этом пока рано говорить.
Нет, он не может объяснить, каким образом удалось так быстро установить личность погибшей, хотя тело так долго пролежало в земле, что никаких возможностей для опознания не оставалось.
Закончив пресс-конференцию, он заперся у себя в кабинете.
Дочь разыскала его по мобильному телефону:
– Ты не хочешь сегодня поужинать у нас, папа? Нам было бы очень приятно.
– Даже не знаю. Я по уши погряз в новом расследовании, и…
– Я видела тебя по телевизору. Джемпер тебе очень к лицу.
Джемпер он получил в подарок на Рождество. Самое кошмарное Рождество на его памяти.
– Так ты придешь?
– Хм. Если успею. Понимаешь, такие дела не решаются за один день, и…
– Папа!
– Да.
– Приезжай к нам. О’кей?
Она была так похожа на мать. Тот же голос, та же энергия и настойчивость. У нее все в жизни сложится хорошо.
Он прошел мимо кабинета Фредрики: та сидела, углубившись в материалы следствия. Услышав шаги, посмотрела на него с улыбкой.
– Мне показалось, что ты собиралась работать сокращенный день, – полушутя-полусерьезно заметил Алекс.
«Не повторяй наших ошибок – не забывай о семье, едва вернувшись на работу после отпуска по уходу за ребенком», – будто хотел сказать он.
– Я и собираюсь. Только почитаю немного и пойду домой. До чего же активной личностью она была!
– Ребекка? Да уж, просто слов нет. Расследование превратилось в адское переплетение ложных следов. Халтура по вечерам, студенческая жизнь, церковный хор, друзья и еще черт знает что.
– Мы должны переговорить с этой подругой и ее дочерью. По поводу тех сплетен, что она торговала собой через Интернет.
– Непременно, – улыбнулся Алекс. – Но только не ты. Ты пойдешь домой.
– Иду-иду. – Она ответила ему улыбкой. – Но сначала один вопрос. Чем она занималась по учебе перед тем, как исчезла?
– Кажется, литературоведением.
– На каком уровне? Как далеко она продвинулась?
– Не помню точно. По-моему, писала дипломную работу. Мы допросили ее научного руководителя. Противный заносчивый тип, но никак не тянет на ее нового бойфренда, а уж тем более на убийцу.
– У него алиби?
– Да, как и у всех остальных, кого мы допрашивали.
Фредрика барабанила пальцами по бумаге на столе:
– Меня очень интересует, кто он, этот ее новый бойфренд. Вполне может быть, что это человек, которого она нашла в Сети.
– Запросто. – Алекс кивнул. – Но тогда почему никто ни словом не упомянул о том, что она знакомится по Интернету? О таком девушки обычно рассказывают друг другу.
– Конечно.
Фредрика задумалась.
– Ребенок, – проговорила она. – Кто-то же должен был знать о ее беременности. Она наверняка обращалась в женскую консультацию.
– А она должна была это сделать? На четвертом месяце?
Фредрика стала перерывать горы бумаг на столе.
– Я тщательнейшим образом изучила протоколы обыска у нее в комнате. Вы перевернули все вверх дном, отметили, какие таблетки от головной боли она принимала, какими тампонами пользовалась. Но нигде ни слова не сказано о контрацептивах.
Алекс вошел в кабинет Фредрики, встал у нее за спиной и принялся читать протокол, глядя ей через плечо.
– Тогда был составлен подробный список всех медикаментов, найденных в комнате Ребекки.
– Таблетки от кашля, альведон, панадил, – зачитала Фредрика. – Поверь мне, ни одно из них не подходит в качестве противозачаточного средства.
– Может быть, они у нее закончились? – высказал предположение Алекс. – А поскольку постоянных отношений у нее не было, она не пошла продлевать рецепт.
– А когда они потом занимались сексом, она не предохранялась. Звучит странно, учитывая, как серьезно она раньше относилась к этому вопросу. – Фредрика обернулась к Алексу. – Я хочу снова связаться с Дианой Тролле. Узнать, кто выписывал ее дочери оральные контрацептивы.
– Хорошо. Тогда мы, возможно, выясним, когда она перестала их принимать.
– Именно. Кроме того, мы можем узнать побольше о ее беременности. Во всяком случае, если она получала рецепты в консультации. Нет оснований полагать, что она по поводу беременности обратилась бы в другое место.
– Если она вообще обсуждала этот вопрос с кем бы то ни было.
Фредрика собрала документы, лежащие на столе, и вручила Алексу:
– Я позвоню Диане прямо сейчас, а потом отправлюсь домой. Служба наружного наблюдения что-нибудь сообщила по поводу Хокана Нильссона?
– Пока ничего. – Алекс прижал бумаги к груди. – Он все еще сидит на работе. Думаю, мы с Петером вызовем его на допрос прямо сегодня вечером.
