Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
Вернулись домой уже к вечеру. Мишка не пошел гулять, Татьяна тоже. Допоздна сидели втроем, включив торшер, и разговаривали о том, что таких вот интеллигентных, интересных людей постигла самая, наверное, страшная беда. Лучше, наверное, быстрая, внезапная смерть, чем так… Ведь не на что им больше надеяться – так или иначе, а всё идет только к худшему… Мама благодарила детей за то, что были на высоте, заметила, как они повзрослели за один сегодняшний день… И, сидя рядом на диване, в полутьме, в тишине (телевизор включить даже в голову никому не пришло), Татьяна, Мишка и их мама вдруг почувствовали по-настоящему, до желания крепко и надолго обняться, что они – одна семья, действительно родные, самые близкие друг другу люди… В последний раз они ощущали себя родными в тот день, когда ушел отец. Но тогда это единство было трагическим, страшным, словно бы отец умер, а сегодня наоборот – словно кто-то родился или что-то они втроем нашли драгоценное.
И перед тем как разойтись и лечь спать, долго желали друг другу спокойной ночи, вроде бы направлялись к кроватям, но тут же возвращались, садились на диван, чтоб еще несколько минут побыть вместе…
Утро наступило поздно, оно было солнечным, горячий луч обжёг Татьяне лицо. Спросонок ей показалось, что это весна, а не поздний, сулящий скорый снег, холод, сентябрь…
«Ну и что! – вскочила с кровати. – Пускай. Зато настоящее воскресенье».
Мама готовила завтрак. Пахло гренками.
– А давай «Наполеон» сегодня сделаем? – предложила Татьяна.
В первый момент на мамином лице мелькнуло привычное выражение усталости и досады, какое появлялось всегда, когда намечалось что-то необычное, сложное, но тут же оно сменилось на радость и воодушевление:
– Давай! Только за маргарином надо сходить.
– Я схожу.
– И молока купи – я «Наполеон» с молоком очень люблю. – И мама шутливо причмокнула.
Татьяна пошла умываться, и как раз в прихожей на тумбочке зазвонил телефон.
Телефон у них появился недавно. И неожиданно. Родители когда-то встали на очередь, потом очередь рассыпалась, часть людей отказалась от намерения получить телефон в квартире: разоришься на него. Да и куда вообще-то звонить? Друзья в пяти минутах ходьбы живут, с родней годами не общались. Разве что, не дай бог, в «Скорую» или в пожарку… Но вот однажды пришли монтеры и протянули тонкий прозрачный провод; мама сбегала в универмаг, купила самый дешевый аппарат за сто семьдесят рублей… С тех пор телефон по многу дней стоял, как простое украшение – ни мама, ни Татьяна, ни тем более Мишка не испытывали желания, да и просто не имели привычки куда-то звонить, чтоб поболтать… И потому от звонка, утреннего, заставшего по дороге в ванную, Татьяна растерялась.
– Алло? – спросила испуганным, глуповатым голосом.
– Доброе утро, – ответили тихо, почти шепотом, но внятно, будто говорили, прикрыв трубку и губы ладонью. – Таня?
– Да. А кто это?
– Это я, Славик. Слава. Прости, не выдержал и решил позвонить.
– А-а, – кивнула Татьяна, не зная, как реагировать, но обрадовавшись. – Хорошо.
– Чем занимаешься?
– Я? Да вот… только встала. В магазин надо…
– Поня-атно. – Казалось, и он не находил, что говорить или как. – Да… А я, знаешь, всю ночь не мог уснуть – лежал, прокручивал, как мы сидели, какие произносили слова. Это, оказывается, очень сильный эмоциональный удар, когда после одиночества вдруг так общаешься, взахлеб. До сих пор не могу успокоиться – какое-то такое дрожание внутри. Приятное.
– У меня тоже… почти, – произнесла Татьяна, переминаясь босыми ногами на коврике.
– Правда? А знаешь, Тань, у меня предложение. Вы с Михаилом первые мои знакомые здесь ребята, и я бы вас хотел попросить… Покажите мне места живописные, интересное, что у вас тут есть. Но такое, где людей поменьше. Понимаешь?… Что-то зачах я в четырех стенах, чувствую – без пленэра совсем мне…
– Что? – не поняла Татьяна.
– Воздух нужен. Природа… Почему-то именно сегодня захотелось пейзажи писать или хотя бы посмотреть, найти. Солнце-то какое, а! У вас светит?
– Да, утро супер… Но я… Сейчас я с мамой поговорю… Я перезвоню сейчас, хорошо?
– Конечно, Тань. – Голос Славика улыбнулся. – Очень буду ждать.
Она вернулась на кухню.
– А что, сходите к монастырю, – посоветовала мама, – или на острова сплавайте. Лодка-то цела? Иди Мишку буди. Прогуляйтесь, и Славику очень полезно… Бедняжка.
Мишка сначала стонал и прятался под подушку, но в какой-то момент преодолел сон, вскочил, стал одеваться. Объявил, как решенный вопрос:
– На Монаший погоним! Он обалдеет… Только надо еще кого на весла.
Монаший находился в стороне от других островов; с пристани его даже не было видно – нужно обогнуть скалистую, похожую на разрушенную крепостную стену, косу и плыть на северо-запад. И постепенно, словно бы из-под воды, появлялись сначала синеватые пики елей, а потом и сам, похожий на большую кочку, Монаший остров… Татьяна была на нем всего один раз – прошлой весной они всем классом плавали туда на моторках после последнего экзамена. Жарили шашлыки, пели под гитару, парни рыбачили…
– Это же далеко очень, Миш, – сказала. – Как на нашей лодке туда? Давай на ближние.
Ближние – несколько маленьких, низеньких, заросших ивняком островков, – были всего метрах в трехстах от берега. Пацаны переправлялись туда играть в путешественников и войнушку, строили себе землянки, «штабы», мужчины ставили в укромных местах верши, случалось, кое-кто привозил полные ведра лещей, судаков, а то и пару-тройку стерлядок…
– И порыбачим там, – добавила Татьяна.
– Да ну. Если показывать, то Монаший надо. Там интересно. Колоду ему покажем, часовню.
– Какую колоду еще?
Лицо Мишки сделалось изумленным, чуть ли не возмущенным:
– Колоду не знаешь? Такая там лежит, как этот… ну, баобаб настоящий… Да там, – отмахнулся и продолжил одеваться, – много всего. И рыбалка круче.
Татьяна позвонила Славику; договорились встретиться через час на пристани. Он действительно совсем не знал города – пришлось объяснять, как до нее дойти. До самого популярного у них места…
Быстро позавтракали, взяли с собой на всякий случай перекусить; с тортом решено было подождать до следующих выходных. Может, тогда пригласят и Славика с Верой Ивановной… Мишка надел отцовскую стройотрядовскую штормовку с истертым шевроном, сунул Татьяне телескопическую удочку в чехле, сам взял весла.
– Осторожнее будьте! – сказала на прощанье мама.
Во дворе Мишка снова задумался:
– Блин, кого бы еще найти? Он-то грести навряд сможет.
– Почему это?
– Ну, видела же руки его? Он через пять минут выдохнется… И больной к тому же.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
