В первое мгновение ей показалось, что сейчас Гервард, как всегда, начнёт возражать. Но он расплылся в улыбке.
— Точно! Пилигримы валом повалят в аббатство, и отцу не придётся закрывать «Корону»!
Солнце было уже высоко, когда Гвинет и Герварду удалось, наконец, вырваться из дома. Сначала они рассказали о нападении на дядюшку Оуэна и успокоили родителей, передав им слова брата Патрика. Раз монастырский целитель обещал, что дядюшка поправится, значит, так и будет. Потом надо было закончить работу. И только после этого они выскользнули из дома и мимо рыбных садков вышли к реке возле вершей Риса Фримена.
Мрачная громада Тора закрывала полнеба. На самой вершине виднелся силуэт небольшого храма святого Михаила. Наверху склоны холма поросли колючим боярышником, но здесь, у подножия, где склон плавно переходил в болотистый берег реки, начинались заросли осоки и камышей. Река промыла себе в них извилистое русло. Берега её поросли плакучими ивами, полоскавшими в воде длинные ветви с узкими серебристыми листьями. Часть ветвей, впрочем, была подрезана — ивовые прутья хороши для плетения корзин.
Где-то в листве перекликались невидимые птицы. По мелководью важно вышагивала цапля. С громким плеском плюхнулась в воду водяная крыса.
Тропинка шла поверху, над болотом, но Гвинет и Герварду надо было спуститься пониже, к берегу. В летнюю жару здесь бывало настолько сухо, что можно было пасти скот, но сейчас, после осенних дождей река опять поднялась. Под ногами у Гвинет чавкало и хлюпало, а в следы её ног тут же набиралась вода. Гвинет почувствовала, как холодная жидкость затекает в дырявый башмак.
— Вот здесь Рис Фримен ставит свои верши, — окликнула она брата. Гервард подобрал где-то длинную ветку и тыкал ей во все омуты и мочажины.
— Годфри выбросил узел где-то здесь.
— Мы пока не знаем, Годфри ли это был, — напомнил ей Гервард. Он подошёл к берегу и встал рядом с сестрой, вглядываясь в мутную коричневую воду.
— Ничего не вижу. Наверное, течение уже всё унесло.
— Кто бы ни выбросил этот узел, место он выбрал правильно, — заметила Гвинет. — Где угодно ещё он так и лежал бы.
— Вот именно. И откуда отцу Годфри так хорошо знать нашу реку?
Гвинет отодвинула пучок длинной травы и заглянула под берег.
— Может, он просто шёл за мастером Фрименом? — предположила она. — Все знают, что угри любят сильное течение. — Гвинет продолжала разглядывать воду и низкие берега. — Давай спустимся немного вниз по реке и поищем там, — предложила она. —Только бы кости не пострадали!
Она обернулась, услышав за спиной шаги. Кто-то шёл к ним, громко хлюпая грязью. Высокий широкоплечий человек в длинном тёмном балахоне… Лица его не было видно под низко надвинутым капюшоном.
Сердце Гвинет бешено заколотилось от страха.
Он вернулся! Тот, кто напал на дядюшку Оуэна и украл кости! Вернулся, чтобы достать их из реки…
Глава четвёртая
Гервард вдруг вскрикнул, и Гвинет обернулась, посмотреть что случилось. Её брат, размахивая руками, балансировал на скользком берегу. Она не успела ничего сделать, как Гервард поскользнулся и полетел в воду. К счастью, он ухватился за ветку ивы и устоял на ногах, по колено в стремительно несущейся воде.
Гвинет протянула руку, но Гервард замотал головой. Лицо его перекосилось от боли.
— Нога… Застряла в чём-то, — произнёс он с трудом.
Тяжёлая рука опустилась Гвинет на плечо. Сердце у неё ухнуло вниз — вот сейчас таинственный злоумышленник столкнёт её в реку вслед за братом… Она развернулась, готовая защищаться до последнего. Таинственный пришелец поднял руку и… откинул капюшон, открыв худое загорелое лицо и ярко-голубые глаза. Но — самое главное — он ей улыбался!
— Пожалуйста, помогите нам, — взмолилась Гвинет.
Не говоря ни слова, человек переставил её на твёрдую землю, а сам шагнул в реку и, преодолевая течение, подобрался к Герварду. Там он наклонился и принялся шарить рукой по дну, нащупывая что-то под ногами. Только теперь Гвинет обратила внимание на деревянный крест у него на шее и грубый перепоясанный верёвкой балахон, наподобие монашеской рясы. Только у монахов-бенедиктинцев из аббатства рясы были чёрные, а не коричневые.
После недолгих поисков незнакомец что-то резко дёрнул. Гервард вскрикнул от боли. В следующее мгновение из воды вылетела плетёная корзина. Из дырки выскользнул длинный угорь и плюхнулся в воду.
— Так это же верша мастера Фримена! — догадалась Гвинет.
Незнакомец кинул вершу на берег и помог Герварду выбраться из реки. Из расцарапанной жёсткими прутьями лодыжки текла кровь и смешивалась с грязной водой.
— Ты идти-то сможешь? — спросила Гвинет брата.
— Не знаю, — ответил Гервард. Он поставил ногу на землю и зашипел от боли. Незнакомец подхватил его на руки и посадил на лежавшее неподалёку поваленное бревно — единственный сухой островок среди болотной грязи. Затем он развязал небольшой мешочек на поясе, достал оттуда чистую тряпицу и свёрток с сушёными травами, выбрал несколько листьев, приложил их к повреждённой ноге Герварда и замотал тканью.
Боль отступила сразу — Гвинет заметила это по лицу брата.
— Спасибо вам! — выдохнула она.
— Большое спасибо, сэр, — эхом откликнулся Гервард.
Незнакомец ласково улыбнулся, но ничего не ответил. Прошлёпав по болоту к ближайшему дереву, он отломал прямую крепкую ветку, принёс Герварду этот самодельный костыль, кивнул головой в знак прощания, и, приподняв мокрые полы рясы, зашлёпал вверх по течению.
Гвинет и Гервард недоуменно смотрели вслед своему спасителю. Когда тот скрылся в ивняке, Гвинет не выдержала:
— Кто это, а? Вытащил тебя и хоть бы слово сказал! Он что, немой?
— Наверное, отшельник, — предположил Гервард. — Они часто дают обет молчания. Надо же, почти не болит!
Он покрутил лодыжкой.
Гвинет все не могла отвести глаз от того места, где скрылся предполагаемый отшельник. Где-то там, в зарослях на склоне Тора действительно были кельи. Сложенные из необтёсанного камня или вырубленные в скале, они служили прибежищем для тех, кто хотел провести жизнь в молитвах и одиночестве. Все эти люди были старыми, и Гвинет в глубине души подозревала, что ненормальными — сама она не могла себе представить, как можно жить вдали от людей. Но незнакомец был намного моложе и бодрее тех отшельников, которых она встречала раньше. Гвинет не могла понять, почему он избрал такую жизнь. С таким знанием целебных растений… Нет, что ни говори, очень необычный отшельник.
Холодная капля упала на лоб Гвинет. Опять дождь.
— Давай-ка вернёмся, Гервард. — решила она. — Тебе надо полежать, чтобы нога отдохнула.
— Да не болит у меня нога! — Гервард даже на ноги вскочил. — Хочешь, ещё поищем?
