Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
Хотя после потери московского железнодорожного узла наши транспортные возможности существенно сократились, мы тем не менее по-прежнему обладаем преимуществом в области подвоза над нашим противником, который из-за разницы в ширине колеи пока не может пользоваться железнодорожным транспортом на территории СССР даже в ограниченном объеме.
Сталин, задумчиво слушавший доклад, внезапно вклинился с вопросом:
– Что еще можно сдэлать для успеха этого наступлэния?
Василевский, еще не привыкший к своей новой должности, несколько стушевался, зато Шапошников, ни на миг не сбившись, четко ответил:
– Войскам не хватает техники, товарищ Сталин. Особенно танков.
Вождь согласно кивнул – такого ответа он ожидал.
– Ставке извэстно про нехватку танков на фронте. К сожалению, быстро исправить ситуацию – нэвозможно. Но Наркомат танковой промышленности под управлением товарища Малышева дэлает все возможное. В частности, ГКО принято решение использовать ту часть оборудования и рабочих тракторного завода имени Орджоникидзе, которую удалось эвакуировать из Харькова, не для развертывания нового тракторного производства на Алтае, а для укрепления разворачиваемого в Нижнем Тагиле танкового завода № 183, также эвакуированного из Харькова. Производство танков набирает обороты в Челябинске, Сталинграде, Горьком. С каждым месяцем их количество будет возрастать – можэте смело рассчитывать на это, Борис Михайлович. – Шапошников коротко кивнул, а Сталин, не прерываясь, продолжил свой монолог: – Однако было бы нэверно откладывать наступление в ожидании этих новых танков. Врага нужно бить, пока он слаб!
Шапошников снова кивнул, соглашаясь с озвученным мнением.
– Наступление ударных группировок Восточного и Калининского фронтов может быть начато 18 декабря. В случае успеха возможен переход в общее наступление всех армий этих фронтов. Генштаб также прорабатывает варианты частных наступательных операций и на других участках фронта, но московское направление остается главным.
– Это правильно. Возвращение Москвы должно стать главной целью нашего наступления. Нам нужны победы. И как можно скорее.
* * *
– И куда они вечно торопятся? – Старшина недовольно передернул плечами и полез в карман шинели за кисетом с махоркой.
– А что так? – Марченко было не то чтобы очень интересно, но делать-то все равно нечего, так отчего бы и не поддержать беседу с хорошим человеком?
– А-а-а… – Филатов безнадежно махнул рукой, после чего продолжил скручивать «козью ножку». Лишь завершив это важное дело и выпустив первый клуб ядреного дыма, Митрич продолжил прерванную беседу: – Вот ты сам посуди: если наши бойцы с температурой слягут, то это будет что?
– Вредительство.
– О! А оно нам надо?
– Нет.
– Вот и я лейтенанту нашему говорил, что нет. А он знай себе долдонит, как попугай: приказ по бригаде, выполнять немедленно!
– А ты?
– А что я? Я этих приказов за свою жизнь наслушался… нашему лейтенанту и не снилось. Толку с того, что наша рота одной из первых в вагоны погрузилась, если эшелон потом все равно еще четыре часа на станции простоял? Вот то-то и оно! Ведь говорил же: давай из расположения барахлишко кой-какое прихватим.
Марченко одобрительно покивал и поплотнее закутался в караульный тулуп, служивший ему одновременно и матрасом и одеялом, – разбрасываться барахлом – это последнее дело, тут он был полностью согласен со старшиной, который вошел во вкус и продолжал жаловаться благодарному собеседнику на непутевость начальства:
– Эх, молодежь! Все-то вы спешите, а нет бы остановиться да подумать немного или совета хорошего послушать. Ну, задержались бы мы на часок с погрузкой – все равно бы успели, да еще и с запасом. Зато было бы чем вагоны утеплить, все меньше бойцы бы мерзли. Вот помяни мое слово: пока доедем, половина соплями умоется и кашлять будут, как чахоточные, а то и похуже чего подхватят, типа воспаления легких. Вот и получится, что рота и в бою-то еще не была, а личный состав уже в медсанбате с температурой валяется. И убитых нет, и воевать некому.
– Нехорошо.
– То-то и оно, что нехорошо. А когда я лейтенанту про это сказал, так он только руками отмахивался да глаза круглые делал. И так всегда. Эх, да что с него взять, с агронома недоученного?
Рома пожал плечами, умудрившись при этом еще глубже погрузиться в теплые объятия тулупа:
– Не все сразу, в следующий раз умнее будет.
– Ага, будет. Комбат вон последним загрузился, зато вагон у него самый теплый.
– Ну, вот. И лейтенант наш научится, если жив останется.
– То-то и оно, что если…
– Предчувствия, что ли, нехорошие?
Старшина скорчил кислую мину и ненадолго замолчал, видимо, прислушиваясь к своим ощущениям:
– Да нет вроде. Просто не люблю, когда что-то делают не подумавши. Вот сейчас лейтенант вагоны утеплить не догадался, а в бою он еще про что-нибудь забудет – там одними соплями можем не отделаться.
– В бою на него лучше не полагаться, там самим думать надо – целее будем.
Старшина метнул на Ромку внимательный взгляд из-под кустистых бровей, аккуратно загасил окурок и, коротко кивнув то ли Марченко, то ли своим собственным мыслям, спокойно произнес:
– Дело говоришь. Как до фронта доберемся, будем вместе держаться, глядишь, и придумаем чего путного.
– Добро, Митрич. Да только до фронта еще добраться надо. Как думаешь, удастся по дороге сеном каким-нибудь разжиться или соломой? А то ведь околеют бойцы-то…
Филатов хмыкнул:
– Ну, ты-то точно не застудишься, даже если на Северный полюс попадешь.
– А что такого? Этот тулуп, между прочим, за нашей ротой не числится – личное имущество, стало быть.
– Эх, Рома, вот не зря говорят: кому война, а кому – мать родна! Небось, Ищенко, хомяк наш батальонный, горючими слезами обливается каждый раз, как тебя вспоминает. Уж на что он куркуль знатный, а ты и его, кажись, переплюнул.
– Ну, не то чтобы переплюнул… И вообще: боец Красной армии должен проявлять находчивость и смекалку – вот и проявляю! Раз уж лейтенант о нас не сильно заботится, то я уж сам, как умею…
Старшина ехидно хмыкнул:
– Неплохо умеешь, не каждый так сможет.
Марченко тоже усмехнулся:
– Значит, не обделил Бог талантами, глядишь, и доеду до фронта в добром здравии, а там уж как повезет. Куда едем, кстати, не слыхал?
Митрич собрался было по привычке пригладить свою пышную шевелюру на макушке, но, наткнувшись на ушанку, передумал.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58