Шуу- урх, шу-уурх, шу-у-урх.
Корнелия прижалась к двери ухом. В комнате, несомненно, что-то происходило. Звук был такой, словно ветер взметал в воздух шуршащие осенние листья.
Ощутив прилив панического страха, Корнелия посильнее ударила в дверь плечом.
— Мммм, — простонала она. — Дурацкая дверь! Почему же она не…
Внезапно дверь отворилась, и Корнелия, потеряв равновесие, чуть не упала.
В комнате царил идеальный порядок.
Беспомощно хватаясь за латунную ручку, Корнелия огляделась по сторонам. Свитера были аккуратно сложены в изножье кровати, которая оказалась застелена. Плюшевые звери расселись на подушке. Книги и тетради лежали на столе образцовыми стопочками. Кубки, полученные на соревнованиях по фигурному катанию, как новенькие сияли на полках. Обувь выстроилась в шеренгу, словно солдаты на плацу. Даже бахрома коврика лежала ровно!
— Ух ты! — прошептала Корнелия. Сейчас она могла говорить только шепотом. Наконец она на цыпочках прокралась в сияющую чистотой комнату.
Губы ее медленно растянулись в улыбке.
«Не могу поверить! — произнесла про себя Корнелия, проведя ладонью по сверкающему столу. — Стоило только подумать — и мое желание исполнилось! То, что делает Ирма, ерунда по сравнению с тем, на что до сих пор была способна я. В школе я управляла всем, чем захочу!»
Она как загипнотизированная прошлась среди расставленных по местам вещей, автоматически взяла с туалетного столика блеск для губ и провела им по нижней губе.
«А теперь еще и это… — Девочка задумчиво сжала губы и плюхнулась на кровать, смяв безупречно натянутое покрывало. — Что же все-таки со мной происходит? — гадала она. — Что все это значит?»
Она поймала свое отражение в сверкающем зеркале. Щеки девочки порозовели под стать ее воздушному наряду, глаза светились.
При виде своего наряда Корнелия вспомнила, с чего началась эта история с таинственной уборкой комнаты. Мама. Ее чистюля-мама, которая, наверное, думает, что Корнелия будет весь вечер уныло драить щеткой свою комнату.
«Ха! — усмехнулась Корнелия, спрыгнув с кровати. — Я знаю, что все это значит. Это значит, что я могу пойти на празднование Хеллоуина!»
Она бросилась к шкафу за пурпурной накидкой, которая, разумеется, аккуратно висела на вешалке, накинула ее на плечи и выбежала из комнаты. Слетев вниз по лестнице, она метнулась через гостиную к входной двери.
— Корнелия! — окликнула ее мама.
Оп- па! Корнелия не заметила, что мама расположилась на диване в углу просторной гостиной.
Она читала журнал, а Лилиан пристроилась рядышком.
— Куда это ты направляешься? — строго спросила мама.
— На праздник! — беззаботно прощебетала Корнелия. — Моя комната убрана.
По пути к двери Корнелия успела отметить, что мама поднялась с дивана.
— Очень надеюсь, что это правда, Корнелия, — угрожающим тоном произнесла она.
Но Корнелия не стала задерживаться. Чего ей бояться? Это ведь правда, в комнате действительно порядок.
Распахнув входную дверь, девочка едва не врезалась в отца, вернувшегося с работы. Его плащ немного намок под дождем, а каштановые волосы растрепались от ветра. Вид у него был немного усталый, но довольный.
— Привет, пап! — крикнула Корнелия и помахала ему рукой, направляясь к лифту.
— Эй, я ничего не пропустил? — весело поинтересовался он.
У Корнелии не было времени ответить — дверцы лифта скрыли ее от отца. Она нажала кнопку первого этажа, вздохнула и прислонилась к зеркальной стене.
— Ох, папа, — пробормотала девочка и покачала головой, до сих пор не веря в то, что с ней произошло, — ничего-то ты не знаешь…
Глава 7
Вернувшись домой после самой удивительной велосипедной поездки в своей жизни, Вилл направилась в свою комнату и бросилась на постель, ударившись о нераспакованную коробку с вещами. Она спихнула коробку на пол и оглядела свою комнату, к которой еще не успела привыкнуть. Повсюду царил хаос: валялись подмоченные дождем коробки, коллекция лягушек заполонила комнату, одежда была разбросана где попало. Ворохи одежды напомнили Вилл о том, что сказала Корнелия, перед тем как уехать: «И не забудьте нарядиться по-особенному!»
«Мини- юбка, фиолетовые сапожки и пара крылышек — вот это действительно был бы особенный наряд!» — подумала Вилл. Она никак не могла выкинуть из головы отражение, увиденное в витрине старого букинистического магазина.
Но и долго размышлять об этом она тоже не могла — слишком много на нее сегодня свалилось, чтобы она была в состоянии все это переварить. Вилл перевернулась на живот и посмотрела на телефон, стоявший на столике у кровати. Она любила свой старомодный белый телефон и свой скрипучий деревянный столик. Если сосредоточить взгляд только на них и позабыть об остальных вещах, Вилл могла представить, что она снова в своей старой комнате в Фадден-Хиллс. И ее телефон вот-вот зазвонит. На другом конце провода послышится хихиканье ее веселых подруг, и они, конечно, пригласят ее в кино…
«Ну зазвони, — умоляла Вилл телефон, — зазвони же!»
Вилл проснулась и заморгала, пытаясь избавиться от затуманившей взгляд пелены. Первым, что она увидела, был телефон. Ее все так же безнадежно молчавший телефон.
«Было так тихо, — подумала Вилл, подкатываясь к краю постели, — что я, должно быть, на минутку задремала». Она протерла глаза и огляделась в поисках своего будильника в виде лягушки с циферблатом на животе. Но он затерялся где-то среди неразобранных вещей.
Громко зевая, Вилл сползла с постели и прильнула к окну. И тут она окончательно проснулась.
На улице было темно, хоть глаз выколи. «Сколько же сейчас времени?»
Вилл метнулась в холл и посмотрела на настенные часы: 21:04! Она проспала несколько часов! Взвизгнув, Вилл понеслась в ванную, сбросила на ходу одежду и залезла под душ.
Еще через пять минут она в одном белье и с мокрыми волосами нарезала круги по своей комнате в поисках подходящего наряда.
Вывалив содержимое шести коробок на пол, она откопала одно платье — точнее, короткий красный вельветовый сарафан на широких бретельках, — торопливо натянула его и подскочила к большому зеркалу.
«Да- а, ничего хорошего», — подумала она, проводя руками вдоль тела. Обтянутые тканью, бедра выглядели более округлыми. Но как только Вилл убрала руки, сарафан бесформенно повис на ней, как на вешалке.
Она повертелась перед зеркалом в разные стороны. «Нет, так еще хуже. В красном я похожа на вяленую воблу».
— Вилл! — голос мамы вырвал ее из пучины уныния.
Вилл развернулась и посмотрела на дверь. Она так и представляла себе маму с точеным римским профилем, прислонившуюся к косяку и поглядывающую на часы.
