Он прикрыл глаза и перед смеженными веками тут же поплыли оранжево-черные круги.
Рядом зашевелилась лейтенант Райт. Доза стимулятора сделала свое черное дело — Элен снова была в строю, но за все неизбежно придется платить, и расплата настанет не позднее чем через два часа.
Сергею было так тошно, что в эту минуту он начисто забыл о накрепко вколоченной в его сознание субординации.
— Во что мы вляпались, лейтенант? — не открывая глаз, спросил он. — Почему все так хреново?
Она не ответила, и Сергей вдруг с удивлением ощутил, как ее дрожащая ладонь накрыла его руку.
— Открой глаза.
— Зачем?
— Я приказываю, рядовой!..
Ну вот… Стоило ей посочувствовать и помочь… Одно слово — стерва.
Сергей с трудом вынырнул из оранжево-черного, полубессознательного мрака. Перед глазами все двоилось, смутные очертания криогенных гробов казались смазанными и ненатуральными.
— Посмотри на табло бортового хронометра и доложи, что ты там видишь! — приказала Элен.
Сергей повиновался.
Крупные зеленые цифры поначалу просто плыли перед глазами, никак не желая принимать конкретные, узнаваемые очертания.
Наконец он смог прочесть время, дату и год.
— Седьмое января 2706 года, 15 часов 42 минуты… — выдавил он и осекся, когда смысл сказанного проник в его собственное сознание.
Матерь божья… Они уснули почти сто лет назад!..
В голове внезапно все встало на свои места — и погасшие криогенные камеры с мертвыми телами внутри, и эта запредельная слабость, вкупе с дурнотой, и тревожные огни на терминалах, повествующие о плачевном состоянии бортовых энергетических систем.
— Мы в полной заднице… — подытожила его мысли лейтенант Райт, и одновременно с этими словами Сергей ощутил, как в шею ему вонзилась игла микроиньектора.
Блаженное тепло разлилось по телу, но это ощущение длилось не более секунды — дальше все потонуло в спонтанной и болезненной судороге мышц.
* * *
Через час стало абсолютно ясно — из всего личного состава взвода выжило только четыре человека.
Капрал Джон Фримен, рядовой Курт Майлер, он сам и лейтенант Райт, которая в этот момент общалась с бортовой кибернетической системой, удалившись в специально предназначенный для таких целей тактический отсек «Нибелунга».
Трое ее подчиненных сидели в десантном накопителе, мучаясь не ожиданием, а той откровенной слабостью и дурнотой, которые продолжали терзать их, несмотря на стимулирующие препараты.
Райт возникла на пороге накопителя спустя полчаса.
— Ну? — с трудом выдавил из себя Фримен, поднимая голову.
— Мы на твердой поверхности внутри какой-то непонятной мне конструкции, — без обычной грубости ответила лейтенант, даже не прикрикнув на подчиненных за то, что не встали при ее появлении. — Ресурс «Нибелунгов» исчерпан. В эфире — гробовое молчание.
— А что с крейсером?
— Базовый корабль, по данным бортовых систем, погиб девяносто четыре года назад. Все это время мы спали, пока у «Нибелунгов» оставался резерв энергии. — Элен присела рядом с Фрименом, нервно сцепив пальцы рук.
— Надо выходить наружу, — спустя некоторое время произнесла она.
Никто не пошевелился, а у нее не оказалось желания и сил, чтобы прикрикнуть, приказать, будто что-то важное сгорело в душе лейтенанта за прошедшие полчаса.
На помощь ей внезапно пришел Сергей. Он чувствовал себя не лучше других, но ощущение безысходности казалось ему более невыносимым, чем остальным.
Он с трудом встал, утвердившись на непослушных ногах.
— Я готов… — с хриплым придыхом выдавил он. Элен подняла на него взгляд потускневших, выцветших глаз и кивнула.
— Отлично… — Она повернула голову. — В нашем распоряжении есть шагающие машины взвода. Снаружи вакуум, но в трехстах километрах отсюда приборы обнаружили наличие разреженной, кислородосодержащей атмосферы. Мы должны добраться туда, где можно дышать без скафандров и систем регенерации. Иначе нам не выжить.
Сергей слушал ее, удивляясь не необычной мягкости лейтенанта, а тем приоритетам, что зазвучали в ее словах.
Засыпая, они были готовы воевать. Им обещали новые планеты, земли без смога над городами-мегаполисами, новую жизнь… и вот все внезапно обернулось абсолютно иначе.
Выжить.
Их сознание не было готово к такому обороту судьбы.
* * *
Штурмовой транспорт «Нибелунг» являлся новинкой, недавно поступившей на вооружение военно-космических сил Земного Альянса.
Нужно сказать, что машина с честью прошла испытания. Четверо выживших могли поклясться в этом.
Впрочем, сейчас им было не до технических рассуждений о степени надежности той или иной машины.
В обшивке «Нибелунга» открылась рампа десантного шлюза. Темный, камуфлированный язык пандуса ударился о голубоватую коросту льда. В глубинах шлюза стоял огромный, пятикратно превышающий человеческий рост боевой шагающий робот — еще одна адская новинка, недавно поступившая на вооружение В КС Альянса.
Земные конструкторы создали это сервоприводное чудовище после ощутимых поражений на планете Дабог, где десантные подразделения столкнулись с несколькими похожими исполинами, сорвавшими тщательно разработанный план вторжения.
Механические чудовища Дабога являлись аграрными механизмами, которые были созданы колонистами, сообразно с конкретной спецификой родной планеты, но когда началась война, эти монстры, вооруженные горнопроходческими лазерными установками, стерли в пыль силы вторжения, заставив командование Альянса серьезно пересмотреть свой взгляд на эффективность существовавшей до той поры планетарной техники.
Новый вид боевых машин рождался в спешке. Реальный прототип, который можно было бы разобрать и исследовать, захватить не удалось, и конструкторам Альянса пришлось заново изобретать велосипед, руководствуясь лишь видеозаписями.
Главный принцип — шагающий эндоостов, они ухватили верно, а насколько он соответствует своему страшному прообразу, должны были показать полевые испытания, для которых, собственно, и разрабатывались штурмовые транспорты класса «Нибелунг».
Сергей Патрушев не имел ни малейшего представления о том, как развивались военные действия на сотнях планет. Он уснул сто лет назад, чтобы проснуться среди холода, где-то на задворках Вселенной, заброшенный волей капризной судьбы внутрь непонятной конструкции, принадлежащей, судя по выводам бортовых кибернетических систем, ни много ни мало, а чуждому разуму, гораздо более древнему, чем Человечество.
Он сидел в рубке «Фалангера» — тяжелой машины весом в пятьдесят тонн[9]и расширенными глазами смотрел, как зев открывающейся рампы впускает внутрь шлюзовой камеры красноватый свет чуждой звезды.
