— Не раньше двенадцати, я думаю, — ответил задумчивый режиссер. — Утром у нас немного другие планы, так что мистер Эвершед может выспаться.
— Мечтайте, — фыркнула Валери, — у него привычка вскакивать ни свет ни заря.
Еще четверть часа ушло на то, чтобы вытряхнуть Макса из костюма, запихнуть в свитер и джинсы и усадить в машину. Валери села за руль и задумчиво посмотрела сначала на приборную доску, потом на готовящегося заснуть Эвершеда. Сто двадцать миль до Нью-Йорка — многовато при нынешнем раскладе. Есть два выхода: искать поблизости отель или… Валери ткнула Макса в бок.
— Подожди, не засыпай. Я предлагаю не ехать домой.
— А куда? — Макс изо всех сил таращил слипающиеся глаза.
— Мы можем колесить по округе в поисках отеля, но, учитывая, что я не знаю местность, а спросить на студии забыла, будем делать это до утра. Или… в десяти милях отсюда на север живут мои родители. Если ты не против…
— Разумеется нет. Если у них найдется койка. Или хотя бы коврик у двери.
— Не беспокойся, — засмеялась Валери, — найдется.
Теперь оставалось не заснуть по дороге.
Макс проснулся, увидел над собой солнечный дощатый потолок и удивленно заморгал, потом поднес к глазам руку с часами, которые редко снимал. Семь утра. Семь утра, и он не дома. А где же он, черт побери?
Вчерашний вечер вспоминался смутно. Макс еще помнил, как он садился в машину, но дальше в памяти зияла преогромная дыра. Дырища. Эвершед сел.
Просторная комната, выходящая окнами на восток: вот почему в ней так много солнца. И солнце — это хорошо, значит, ноябрьский дождь перестал. Широкая кровать, тканые половики в деревенском стиле, дубовая мебель, осенние, тоскливо пахнущие цветы на тумбочке… Одежда Макса была аккуратно сложена на стуле. Узкая дверь в углу оказалась дверью в ванную.
Проблемы Эвершед привык решать последовательно. Так как в ванной обретался его несессер, логично было предположить, что находится он тут на законных основаниях, а потому вполне можно принять душ, побриться и уже после этого отправляться исследовать местность.
Он проделал все вышеупомянутые процедуры, натянул джинсы, свитер и — что свидетельствовало о близком присутствии Валери — чистые носки, после чего открыл дверь и прислушался. Тишина. Коридор, куда выходят еще двери, пуст. Макс увидел у порога свои чистые кроссовки, рассеянно сунул в них ноги и, накрепко завязав шнурки, пошел искать жизнь.
Для начала он обнаружил лестницу, ведущую вниз; она тоже была дубовой, добротной и приятно поскрипывала, когда Макс спускался. Лестница привела его в холл, где Эвершед немедля учуял запах кофе и пошел к его источнику, как загипнотизированный. Если кто-то в этом доме варит кофе, с этим кем-то можно подружиться и выпросить себе чашечку.
На просторной кухне за большим круглым столом сидела женщина в широких мягких брюках и полосатом свитере; ее сколотые на затылке седые волосы переливались неисчислимыми оттенками серебра. Заслышав шаги, женщина подняла голову и улыбнулась. Рядом с ней исходила паром большая оранжевая чашка с кофе.
— Доброе утро, мистер Эвершед. Валери сказала, что вы встаете рано, и тоже порывалась вскочить, но я решила, что до поры до времени могу вас развлечь.
— Мм… доброе утро. — Макс огляделся, пытаясь все-таки понять, где находится. — А Валери еще спит?
— Думаю, скоро проснется. Она сказала, вам нужно приехать обратно на студию к двенадцати.
Макс присмотрелся к женщине: тонкие черты лица, выразительные карие глаза… До него наконец дошло.
— А вы миссис Мэдисон, верно? Мама Валери?
— Ха! Я выиграла. Валери утверждала, что утром вы не вспомните, где находитесь, и будете долго и вежливо выяснять это у меня. — Она засмеялась, но не обидно. — Хотите кофе, мистер Эвершед?
— Называйте меня Макс. И да, хочу. Я за кофе готов заложить душу.
— В таком случае, садитесь. И называйте меня Барбара.
Она захлопотала у плиты, поставила на огонь турку — спокойная, выдержанная женщина. Так вот от кого у Валери эта благородная сдержанность, эти точные движения. Почувствовав, что Макс наблюдает за ней, миссис Мэдисон обернулась.
— Сравниваете меня с дочерью?
— Конечно. Это всегда любопытно.
— Ну ладно, можете смотреть сколько угодно, я люблю мужское внимание. — В ушах у нее переливались небольшие серьги в виде сердечек, и Макс улыбнулся.
— Обычно это меня так разглядывают. Слава летит впереди нас, знаете ли… — Он неопределенно помахал рукой.
— Все мы люди, Макс. И если вы пьете кофе на моей кухне, я не должна с визгом бросаться вам на шею.
— Еще не пью, — возразил он, принюхиваясь.
— Пока закипает, будьте любезны, достаньте из холодильника сыр.
Выполняя несложные указания, Эвершед поинтересовался:
— Значит, это и есть родной дом Валери?
— О да. Его построил прапрадед моего мужа, в те невероятные времена, когда люди могли сами соорудить себе жилье, а не заказывать по каталогу у строительной фирмы. Строил надолго, на века, для большой дружной семьи. Иногда мне кажется, что он это заложил в стены, так что нам всем здесь всегда хорошо. Все мои дети с большой неохотой уезжали отсюда.
— Но вы же их не выгоняли, нет? — засмеялся Макс, с ужасом осознав, что не помнит, сколько у Валери братьев и сестер. Вернее, не знает. Как-то так получилось, что он никогда ее не спрашивал, а она сама не рассказывала. Иногда упоминала вскользь о родственниках, как вот о племянниках недавно, но подробностей не выдавала, а Макс не спрашивал. Что же он за скотина невнимательная такая?..
— О, разумеется, нет. — Миссис Мэдисон сняла турку с огня, налила Максу полную кружку восхитительно пахнувшего кофе и села напротив. — Первым, по старшинству, уехал Рандольф. Он решил, что хочет поступать в Итон, и только в Итон… и поступил. Потом сбежала Сесилия — ну она всегда была вздорной девчонкой, и не перестает ею быть, несмотря на то что сейчас ведет свое дело. Что-то связанное с информационными технологиями, я в этом ничего не понимаю. Потом была Валери, про нее вы наверняка все знаете. — Макс прикусил язык, чтобы не ответить чистую правду — «нет». — Ну а уж последним уехал Барт, этого потянуло изучать иностранные языки, и сейчас он — непревзойденный знаток каких-то сложных индийских диалектов. Пишет вторую книгу. Но все мои дети периодически возвращаются сюда, привозят мужей и жен, своих детей, друзей, новых родичей или вот даже работодателей, как вас.
Мысль о том, что он воспринимается всего лишь как работодатель Валери, почему-то уколола Макса. Он-то считал себя ее другом.
— А Валери часто к вам приезжает? Иногда она отпрашивается у меня, но, честно говоря, я…
— Конечно, вы не следите за всеми ее перемещениями. Не так часто, как хотелось бы, но не забывает нас с отцом. Жаль, что не могу вас с ним познакомить, Макс, ему очень нравятся ваши фильмы.
