Спустя несколько дней он научился различать их по именам. Барсука звали Боровик, и он был самый старый и самый добрый из всех троих. Тот, кто хотел убить Каспиана, был угрюмый Черный гном (волосы и борода у него были черными, тонкими и жесткими как лошадиная грива). Звали его Никабрик. Другой был Рыжий гном с волосами, похожими на лисий мех, и звали его Трам.
– Теперь, – сказал Никабрик в первый же вечер, коща Каспиан почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы сесть и поговорить, – мы должны решить, что делать с этим человеком. Вы двое думаете, что совершаете доброе дело, не позволяя мне убить его. Но я полагаю, что в результате нам придется держать его пленником всю жизнь. Я не позволю ему уйти живым – уйти назад к его собственному роду и выдать всех нас.
– Шары и шарады! Никабрик! – воскликнул Трам. – Почему ты говоришь так грубо? Разве это создание виновато, что разбило голову о дерево прямо против нашей норы? И мне кажется, что оно не похоже на предателя.
– Вы даже не спросили, – сказал Каспиан, – хочу ли я вернуться назад. А я не хочу. Я хочу остаться с вами – если вы позволите. Я искал таких, как вы, всю жизнь.
– Хорошенькая история, – проворчал Никабрик, – ты тельмаринец и человек, не так ли? И, конечно, ты хочешь вернуться назад к своим.
– Даже если бы я и хотел, то не могу, – сказал Каспиан. – Я спасался бегством, когда произошел этот несчастный случай. Король хочет убить меня. Если вы меня убьете, то доставите ему удовольствие.
– Ну-ну, – сказал Боровик, – не говори так!
– Что это значит? – спросил Трам. – Что ты такого сделал, человек, чтобы успеть поссориться с Миразом в твоем возрасте?
– Он мой дядя… – начал Каспиан, но тут Никабрик схватился за кинжал.
– Ну вот, – закричал он, – не только тельмаринец, но и родственник и наследник нашего величайшего врага! Вы сошли с ума и хотите оставить это создание в живых? – И он бы ударил Каспиана кинжалом, но барсук и Трам стали у него на пути, силой отвели назад и усадили.
– Раз и навсегда, Никабрик, – сказал Трам, – или ты будешь держать себя в руках, или нам с Боровиком придется проучить тебя.
Никабрик мрачно пообещал вести себя хорошо, и они попросили Каспиана рассказать его историю. Когда он кончил, воцарилось молчание.
– Это самая странная история из всех, которые я когда-нибудь слышал, – заметил Трам.
– Мне это не нравится, – сказал Никабрик. – Я не знал, что о нас все еще рассказывают среди людей. Чем меньше будут знать о нас, тем лучше. И эта старая нянька. Она бы лучше держала язык за зубами. И то, что в это замешан его наставник – гном-изменник. Я ненавижу их даже больше, чем людей. Помяните мое слово – ничего хорошего из этого не выйдет.
– Не говори о том, в чем не разбираешься, Никабрик, – возразил Боровик. – Вы, гномы, такие же забывчивые и изменчивые, как и люди. А я зверь, да к тому же барсук. Мы не меняемся. Мы остаемся такими же. И я скажу, что это сулит много хорошего. Здесь, с нами, истинный король Нарнии – настоящий король, вернувшийся в настоящую Нарнию. Мы, звери, помним, даже если гномы забыли, что только при королях – детях Адама – в Нарнии было все в порядке.
– Свистки и свиристели! – сказал Трам. – Но это не значит, Боровик, что ты хочешь отдать нашу страну людям?
– Этого я не говорил, – ответил барсук. – Нарния не страна людей (кто знает это лучше меня?), но королем в ней должен быть человек. У нас, у барсуков, достаточно хорошая память, чтобы не сомневаться в этом. Разве, да будет благословение на нас всех, Верховный Король Питер не был человеком?
– И ты веришь в эти старые сказки? – спросил Трам.
– Я же говорил вам, что мы, звери, не меняемся, – сказал Боровик. – И не забываем. Я верю в Верховного Короля Питера и остальных, которые правили в Кэр-Паравеле, так же твердо, как верю в самого Аслана.
– Ну, понятно, – протянул Трам. – Но кто же верит в Аслана в наши дни?
– Я верю, – сказал Каспиан. – И если я не верил в него раньше, то поверил теперь. Там, среди людей, те, кто смеются над Асланом, смеются и над историями про говорящих зверей и гномов. Иногда я сомневался, существует ли на самом деле Аслан; я сомневался и в вашем существовании. Но ведь вы существуете.
– Ты прав, король Каспиан, – произнес Боровик. – И пока ты будешь предан старой Нарнии, ты будешь моим королем, что бы они ни говорили. Да здравствует ваше величество!
– Меня тошнит от этого, барсук, – проворчал Никабрик. – Может быть, Верховный Король Питер и остальные были людьми, но они были совсем другими людьми. А это один из проклятых тельмаринцев. Они охотятся на зверей ради развлечения. А ты разве не охотился? – добавил он, внезапно поворачиваясь к Каспиану.
– Сказать по правде, охотился, – ответил Каспиан, – но не на говорящих зверей.
– Ну, это безразлично, – сказал Никабрик.
– Нет, нет, – возразил Боровик. – Ты же знаешь, что это не так. Ты прекрасно знаешь, что в наши дни звери в Нарнии – только бедные немые создания, глупые твари, такие же, как в Тархистане или Тельмаре. К тому же они меньшего размера и отличаются от нас больше, чем полугномы от вас.
Они еще долго препирались, но в конце концов все согласились, что Каспиан должен остаться, и даже пообещали (когда он сможет выходить) познакомить его с теми, кого Трам назвал «другие», ибо в этих диких местах скрывались различные создания, такие же, как и в старой Нарнии.
Глава 6.
ЛЕСНЫЕ УБЕЖИЩАТеперь для Каспиана настали счастливейшие дни. В чудесное солнечное утро, когда роса легла на траву, он вышел с барсуком и двумя гномами, поднялся лесом к высокой седловине в горах и спустился на залитый солнцем южный склон, откуда были видны зеленые равнины Орландии.
– Сначала мы пойдем к трем медведям Толстякам, – сказал Трам.
Они вышли на полянку к старому дуплистому дубу, поросшему мхом, и Боровик три раза стукнул лапой по стволу. Никто не отвечал. Тогда он стукнул снова. И сиплый голос изнутри проговорил: «Уходите, еще не время вставать». Когда же он постучал еще раз, послышался шум, подобный небольшому землетрясению, открылось что-то вроде двери и оттуда показались три толстых бурых медведя, моргающих глазками. Когда им объяснили, в чем дело (это заняло много времени, потому что они были очень сонными), они согласились с Боровиком, что королем Нарнии должен быть сын Адама, поцеловали Каспиана – что было не слишком приятно – и предложили ему меда. Каспиану не хотелось есть мед без хлеба в такой ранний час, но он понимал, что отказываться невежливо. Потом пришлось отмывать руки и лицо.
Затем они продолжили свой путь и шли, пока не очутились среди высоких буковых деревьев. Тут Боровик позвал: «Тараторка! Тараторка!», и они увидели белку, которая перепрыгивала с ветки на ветку, пока не оказалась над их головами. Это была рыжая белка, великолепнейшая из всех, когда-либо виденных Каспианом. Она была значительно крупнее простых немых белок из дворцового сада, размером с терьера, и когда вы глядели ей в глаза, то сразу понимали, что она умеет говорить. Трудность же заключалась в том, чтобы остановить ее; как все белки, она была болтушкой. Она сразу же приветствовала Каспиана и спросила, любит ли он орехи. Каспиан поблагодарил и сказал, что любит. Когда Тараторка ускакала, чтобы принести орехи, Боровик шепнул Каспиану: «Смотри не туда, а в другую сторону. Среди белок считается дурным тоном глядеть, как кто-то идет к своим запасам (как будто ты хочешь узнать, где они)». Тараторка вернулась с орехами, Каспиан их съел, а она спросила, не передать ли весть о нем остальным. «Ведь я могу передвигаться, не касаясь лапами земли», – сказала она. Боровик и гном согласились, что это отличная идея, и надавали ей множество поручений к существам со страннейшими именами. Она должна была передать им приглашение на пир и совет на Танцевальной поляне через три ночи. «Скажи об этом и медведям Толстякам, – добавил Трам, – а то мы забыли предупредить их».
