Плиний погиб в 79 г. н.э. во время извержения вулкана Везувий, в результате которого под вулканическим пеплом были погребены римские города Помпеи и Геркуланум. Из многочисленных трудов Плиния до нас дошла только «Естественная история», в которой, однако, упоминаются некоторые аспекты топографии и события, имевшие место в Иудее. Нам неизвестно, какими источниками пользовался Плиний, но в его тексте есть упоминание о разорении Иерусалима в 68 г. н.э., и, следовательно, он был написан после этой катастрофы. Впоследствии возникла даже легенда (убедительно опровергнутая в наши дни) о том, что Плиний, как и Иосиф,[17]сопровождал римскую армию во время ее вторжения в Палестину. Как бы то ни было, Плиний Старший – один из немногих античных авторов, который не просто упоминает об ессеях, но и указывает географические координаты их общины. Весьма примечательно, что он указывает их верно: на побережье Мертвого моря.
«На западной стороне Мертвого моря, на некотором удалении от ядовитых прибрежных испарений, живет уединенное племя ессеев, которое отличается от всех прочих племен на свете тем, что среди них нет женщин, ибо они отреклись от половых вожделений, не имеют денег, а единственные их друзья – пальмы. Изо дня в день толпы беженцев пополняются все новыми и новыми людьми, умножая и без того бесчисленные ряды гонимых, уставших от жизни и побуждаемых волнами фортуны принять их (ессеев. – Прим. переев уставы и обычаи… Ниже [общины] ессеев прежде находился город энгедов… а еще дальше – Масада».
Де Во считает, что этот пассаж относится к Кумрану, предполагая, что слова «ниже ессеев» означают «дальше», то есть южнее. Иордан, по его словам, течет «вниз», или на юг, к Мертвому морю. И если продолжить путь далее на юг, то вскоре действительно можно попасть в город энгедов. Другие ученые оспаривают утверждение де Во, заявляя, что слова «ниже ессеев» следует понимать буквально и что община ессеев действительно располагалась на холмах над поселением энгедов.
Де Во решил продолжать свои изыскания независимо от того, был ли Кумран тем самым городом, о котором упоминает Плиний, или нет. Весной 1952 г. он вознамерился перехватить у бедуинов инициативу в проведении раскопок и начал систематические обследования всех пещер, находящихся в окрестностях. Эти обследования продолжались с 10 по 22 марта 1952 г.; их проводили сам де Во, трое других членов Библейской школы и Уильям Рид, новый директор института Олбрайта. В работах принимала участие и группа из 24 бедуинов под руководством трех иорданских и палестинских археологов.[18]Стоит ли удивляться, что вся тяжелая работа легла на плечи бедуинов, которые карабкались по крутым и часто обрывистым склонам утесов, обследуя пещеры. Сами же археологи предпочитали оставаться внизу, работая с геодезическими инструментами и составляя карты и схемы. В результате обследование оказалось далеко не полным. Так, например, бедуины предпочитали не выдавать местонахождение некоторых из числа обнаруженных ими пещер. Некоторые свитки воскресли из небытия гораздо позже. А один, насколько нам известно, у бедуинов так и не удалось выкупить.
В общей сложности в ходе этих обследований было осмотрено более пяти миль скальных стенок. По утверждению де Во, было обследовано 2б7 объектов, а по словам Уильяма Рида – 273. По свидетельству де Во, было обнаружено 37 пещер, где была найдена древняя керамика. По замечанию Рида, таких пещер насчитывалось 39. На официальной карте, составленной по завершении работ, указано 40 таких пещер. Число сосудов, которые можно было бы составить из этих черепков, превышает сотню – цифра весьма смелая. Впрочем, подобные неточности и расхождения типичны для исследований Кумранских пещер.
Но хотя обследования 1952 г. носили дилетантский характер, они подарили ученым одно уникальное открытие. 20 марта, за два дня до даты завершения работ, в раскопе, обозначенном как пещера 3, поисковая бригада обнаружила два свитка или, лучше сказать, два фрагмента одного и того же свитка из листовой меди. Текст на них был не написан, а вычеканен на металле. Увы, окисление сделало металл слишком хрупким, и развернуть его оказалось невозможно. Прежде чем приступать к чтению, свиток необходимо было разрезать на пластины в лаборатории. Прошло три с половиной года, прежде чем правительство Иордании дало разрешение на подобную операцию. И когда разрешение наконец было получено, прецизионная резка свитка была проведена в Манчестере под наблюдением Джона Аллегро, члена группы де Во. Первый сегмент свитка был получен летом 1955 г., второй – в январе 1956 г.
Свиток оказался описью сокровищ: он был компиляцией или перечнем золота, серебра (ритуальные сосуды и свитки). По-видимому, перед лицом угрозы нападения римлян сокровища были разделены на несколько тайных хранилищ, и «медный свиток», как его стали именовать, детально перечислял содержимое каждого тайника. Приведем один пример:
«Пункт 7. В пещере Старого дома податей, в Платформе на цепи: шестьдесят пять брусков золота».
По мнению исследователей, общий объем сокровищ мог составлять примерно шестьдесят пять тонн серебра и, видимо, двадцать шесть тонн золота. Однако по сей день трудно однозначно ответить на вопрос о том, существовали ли подобные сокровища в действительности. Тем не менее большинство ученых склонны считать, что они действительно существовали и что медный свиток представляет собой вполне точную и достоверную опись сокровищ Иерусалимского Храма. К сожалению, местонахождение тайников, указанные в свитке, со временем утратило всякий практический смысл, ибо за два тысячелетия здесь многое изменилось, и сокровища так никогда и не были найдены. Но можно не сомневаться, что за истекшие века их пытались отыскать многие.
В сентябре 1952 г., спустя шесть месяцев после этого официального обследования, был обнаружен новый источник свитков. Это была пещера, расположенная на высоте около пятидесяти футов (15 м) над самими развалинами Кумрана, где в 1951 г. де Во и Хардинг вели активные раскопки. Здесь, в тайнике, обозначенном на карте как пещера 4, было сделано, без преувеличения, самое крупное открытие, и его «автором», как нетрудно догадаться, вновь оказался бедуин. Чтобы собрать и привести в порядок найденный здесь материал, потребовалось несколько лет. Однако к 1959 г. большая часть фрагментов свитков была разобрана и идентифицирована. Работы велись в Рокфеллеровском музее, в большом помещении, которое получило эффектное название – Зал свитков.
Рокфеллеровский музей, или, если воспользоваться его официальным названием, Палестинский археологический музей, был открыт в 1938 г., когда Палестина была британской подмандатной территорией. Построен он был на средства, выделенные Джоном Д. Рокфеллером. В нем находились не только экспозиционные залы, но и лаборатории, фотостудии и офисы отдела древностей. Незадолго до окончания срока действия мандата, который истек в 1948 г., музей перешел под управление Международного совета попечителей. Совет этот состоял из представителей различных иностранных археологических школ, располагавшихся в Иерусалиме, в частности французской Библейской школы, американского института Олбрайта и британского Общества по изучению Палестины. На протяжении восемнадцати лет Рокфеллеровский музей существовал как независимая организация. Ему удалось сохранить свой статус даже после Суэцкого кризиса 1956 г., когда многие из его сотрудников были отозваны домой, в страны, гражданами которых они были. Единственными жертвами кризиса в музее стал Джеральд Ланкастер Хардинг, смещенный со своего поста директора отдела древностей, и сами свитки. Во время боевых действий они были вывезены из музея, помещены в тридцать шесть контейнеров и убраны в сейфы одного из банков Аммана. В Иерусалиме они отсутствовали вплоть до марта 1957 г., и, по словам одного источника, «некоторые из них слегка заплесневели [sic!] и покрылись пятнами от пребывания в сыром подвале».
