И если ныне твое благоразумие не осудит моего намерения, я опубликую книжку вместе с другими моими сочинениями, хоть и понимаю, сколь эта вещь ничтожна и сколь мало изящно изложена. Но я хотел бы чтоб книжка, написанная некогда в годы моего отрочества, сейчас же лишь в отдельных местах исправленная, как видно по рукописи, на скорую руку доработанной, была преподнесена моей государыне, как принято выражаться у так называемых канонистов, «отныне, как с того момента», пусть даже это повредит моей репутации. А между тем, ныне, в возрасте более солидном, я напишу для Ее Высочества что–нибудь серьезнее и обширного содержания, более возвышенное и достойное. Да и не хотелось бы, чтоб государыня по моим детским забавам судила о моих дарованиях: пожелай она на деле испытать мои знания, они бы принесли бы пользу в самых великих свершениях и в мирное, и в военное время.
И дабы никто надменный и ученостью чванящийся, презирающий мое несовершенство или невзлюбивший мои дарования, не пренебрег моим трудом, не злословил о нем, не терзал насмешками, я передаю мой труд, а с ним и блеск женского достоинства и славу женского превосходства, твоему великодушию, попечению и защите. Надеюсь, меня легко простят за восхваление женских добродетелей в назидание мужчинам, поскольку написал похвальное слово милостивой государыне и опубликовал попечением и поощрением твоей снисходительности.
Письмо Генриха Корнелия Агриппы августе Маргарите, государыне австрийцев и бургундцев.
Божественной августе Маргарите, милосерднейшей государыне австрийцев и бургундцев, Генрих Корнелий Агриппа желает здравствовать.
Ныне дерзновенно берусь, хоть и не без смущения, отдать должное, сколько позволят мои силы, достоинству и превосходству женского пола — нечто до сей поры неслыханное, но истине, сдается, не противное. Признаюсь, не раз дерзость соперничала в моем сердце со стыдливостью. Восхвалить бесчисленные добродетели и высокое превосходство женщин — дело непомерное и самонадеянное, а предпочесть мужчинам женщин вроде уж и вовсе стыдно, даже как будто не по–мужски. Видимо поэтому, хотя немногие и пытались писать похвальное слово женщине, однако никто (сие мне достоверно известно) не осмелился признать ее превосходство над мужчиной. А молчанием отнять истинные и по праву приличествующие достойному полу хвалы, похитить у женщин заслуги и славу, сокрыв достоверную истину, считал я делом неблагодарным и святотатственным.
Долго одолевали меня колебания и нерешительность в подобных противоборениях, но причудливый страх неблагодарности и святотатства превозмог стыд, дерзновенность возобладала в моем труде: куда дерзостнее сталось бы промолчать, а посему я счел добрым знаком, что сфера, коей до сих пор сонм ученых мужей, сдается, полностью пренебрегал, будто предначертана для меня небожителями.
Итак, я возвещаю славу женщине, не скрывая ее добродетелей; не стыжусь взятой темы и не приму порицаний, утверждая женщину выше мужчины; смущаюсь даже, простительно ли, что столь возвышенный предмет излагаю более низким стилем, чем следовало бы — разве только оправдают меня недостаток времени, сложность задачи, да и правота моего дела; учесть надлежит еще одно обстоятельство: взялся я за перо не ради заискивания и лести, потому и не столь старался расцветить похвалы риторическими красотами и услужливыми поклонами, сколь изложить самое суть дела с помощью разума, авторитетных суждений, примеров и свидетельств Священного Писания, гражданского и церковного права.
Тебе же, светлейшая Маргарита, одаренной пятью богами — Аполлоном, Дианой, Солнцем, Авророй и Вулканом — превыше всех славных жен мира и знатностью рода, и превосходством в добродетелях, и славою деяний, тебе посвящаю и дарю мой труд, ибо жизнью своей и нравами превзойдя все высокие достоинства женского пола, ты вознеслась, подобно солнцу, и своим примером утвердила честь и славу вашего пола.
Ты — честь, украшение и слава благороднейших жен, и государей, все пределы преодолевшая, пребывай же в счастии и здравии!
Комментарии переводчика
Настоящее издание сочинения Агриппы Неттесгеймского не сопровождается научным аппаратом. В каком–то отношении это не лишено смысла: читатель получает возможность прочесть текст так, как он задумывался, то есть прежде всего как риторическое упражнение, в котором фактические детали не столь важны, сколь искусность аргументации. Но такой подход создает и определенные трудности для переводчика. В фактических деталях Агриппа нередко допускает неточности: иногда он, видимо, пересказывает фрагменты по памяти, порой использует не вполне надежные источники, иногда, надо думать, искажает данные намеренно. Приведем несколько примеров подобных трудностей.
В списке образцов супружеской любви, кроме «Катоновой Порции» (Portia Catonis: из контекста следует, что Порция — жена Катона, хотя она была его дочерью и женой Брута); над некой «Сульпициевой Мессалиной» (Messalina Sulpitii) ломают голову комментаторы. О Мессалине, жене Сульпиция, мы ничего не знаем, а знаменитая Мессалина, супруга императора Клавдия, печально известна необузданным развратом, такой считает ее и сам Агриппа (Henrici Cornelii Agrippae… De incertitudine et vanitate scientiarum et artium… Parisiis, 1531. Fo. LXXXIIII). Вопрос прояснится, если мы откроем вероятный источник Агриппы, сочинение испанского гуманиста Хуана Вивеса «О воспитании христианской женщины» (III, III). «Валерия Мессалина, супруга Сульпиция» (Valeria Messalina, Sulpicii coniunx) приводится Вивесом как верная жена, отказавшаяся вступать в повторный брак после смерти мужа. Вивес, в свою очередь, использовал сочинение блаженного Иеронима «Против Иовинана» (I, 46), где эта женщина, однако, названа Valeria, Messalarum soror — «Валерия, сестра Мессал» (то есть Валерия Мессалы Корвина, консула 31 г. до н. э., и его брата). Сложно сказать, почему Вивес сделал ее женой Сульпиция; возможно, и существовала некая Мессалина, которая и была, как и другие, в родстве с Валериями Мессалами. По–видимому, и Порция у Агриппы оказалась Катоновой женой из–за путаницы в тексте Вивеса (I, III). Сочинение Вивеса было опубликовано в 1523 году; между прочим, Агриппа явно лукавит, утверждая, что он почти не перерабатывал текст после конфликта с Жаном Катилине в 1509 году.
Другой пример: в «Законах двенадцати таблиц» женщинам воспрещается чрезмерно скорбеть в трауре, в частности, царапать щеки (X, 4). Однако латинское слово rado обозначает одновременно и царапанье и бритье. Агриппа приводит цитату из этого свода документов так, будто закон запрещал женщинам бриться, чтобы у них не росла борода, — аргумент, свидетельствующий, что борода уродлива. Возможно, Агриппа сознательно перетолковывает текст: речь действительно написана не без иронии.
Следующая проблема: как быть переводчику с неточностями орфографическими. Список женщин–прорицательниц у Агриппы заканчивается Кассандрой и некой Крисой (Cassandra et Crise). Источник, по–видимому, Иероним («Против Иовиниана» I, 41, возможно, снова через Вивеса I, IV): Cassandram quoque et Chrysein vates Apollinis… legimus — «И про Кассандру и Хрисеиду мы тоже читаем, что они были аполлоновыми прорицательницами». Очевидно, Chrysein в одном из текстов исказилось в Chrysen, и гомеровская Хрисеида превратилась в Хрису или Крису. Крестительницей венгров Агриппа называет Грейзиллу (Greisilla), сестру императора Генриха Первого. Имеется в виду, очевидно, Гизела, супруга короля венгров Иштвана Святого, сестра императора Генриха Второго, а не Первого. В списке вакханок Агриппа перечисляет (цитируем в орфографии первого издания): Thyades, Menades, Bachae, Eliades, Mimallonides, Aedonides, Euhyades, Bassarides, Triaterides (фиады, менады, вакханки, элиады, мималлониды, эдониды, эвгиады, бассариды, триатериды). В современном составе корпуса античных текстов нет слов Eliades и Triaterides. По–видимому, источник Агриппы — список названий вакханок из энциклопедии Жана Тиксье де Равизи (Joan. Ravisii Textoris Officinae epitomes, Tomus II. Lugduni, 1560. P. 138–139; первое издание энциклопедии вышло в 1520 или 1522 году, что тоже аргумент в пользу поздней переработки текста Агриппы). В списке французского энциклопедиста: Thyades, Maenades, Bacchae, Eleides, Mimallonides, Aedonides, Euhyades, Bassarides, Triaterides; у Агриппы только Eleides заменены на Eliades. Тиксье де Равизи приводит источники названий вакханок. Eleides взяты из четвертой «Героиды» Овидия, 47: Nunc feror, ut Bacchi furiis Eleides actae («А сейчас я несусь, как элеиды, гонимые безумием Вакха»). В современных изданиях Eleleides передается как «элелеиды» — «кричащие элелеу». Triaterides — из «Фиваиды» Стация (IV, 729): atra sacrum recolit Triateris Ophelten («Черная триатерида почитает священного Офельта»). Тиксье де Равизи считал, что «триатерида» — название вакханки; современные издания, согласно лучшим рукописям, читают recolet trieteris, тогда значение слова меняется: («Черный (то есть траурный. — М. Ш.) праздник, справляемый каждые два года, будет почитать священного Офельта»).
