Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
— Да. И мы должны держаться друг друга. Можно сказать, мы неразрывно связаны. К тому же я твой брат, и ты должна называть меня на «ты».
Данте взял Дженни за руку, переплел ее пальцы со своими, и ей показалось, что к ней прикоснулись каленым железом; жар растекся по всему телу, а в глубине души родилось желание, чтобы отношения, связывающие ее и Данте Россини, были основаны не на обмане…
— Я постараюсь, — в третий раз сказала Дженни.
— Время лететь на Капри, — произнес Данте.
И Дженни, как покорная раба, последовала за ним, повинуясь команде. Но мозг ее, еще не до конца порабощенный, продолжал размышлять о том, как все было бы, если бы Данте Россини хотел ее, Дженни Кент… хотел, как женщину…
Но увы, прекрасный принц не испытывал к ней ни малейшего желания. Дженни знала это. Он просто хотел, чтобы сработал его план, и ничего больше.
Они оба оказались заложниками обстоятельств, и это породило иллюзию некоей близости между ними. «Но наш союз не продлится долго», — напомнила себе Дженни. Когда Данте больше не потребуется ее присутствие, он быстро и решительно — так же как привез в Италию — отошлет ее обратно.
Позволить чувству привязанности к нему окрепнуть было бы большой глупостью с ее стороны. Она не должна забывать, что Дженни Кент не может быть объектом интереса для Данте Россини. Ему нужно только, чтобы она какое-то время изображала его кузину. Если Дженни убедительно сыграет свою роль, она останется на свободе, не попадет в тюрьму за мошенничество. И это единственное, что должно ее беспокоить. Возникшее влечение к Данте лишь создаст проблемы, а у Дженни их и так предостаточно.
«Так что не вступай на запретную территорию, Дженни. Никогда!»
Данте буквально видел стальной прут, пронзивший позвоночник Дженни Кент, — такой напряженной казалась ее спина, когда она шла к машине, которая должна была отвезти их к вертолету. Она высоко держала голову, плечи были расправлены, но вид у нее был отрешенный. Дженни или действительно не замечала, что он по-прежнему держит ее за руку, или просто делала вид. Может, уверенность, появившаяся в ней, вызвана решением тоже шантажировать его?
До сих пор начиная с того момента, как Данте вынудил ее согласиться сыграть роль Изабеллы, Дженни пассивно повиновалась ему. Единственным актом неповиновения можно было считать ее отказ рассказать ему о себе. Она просто коротко заметила, что ему незачем знать об этом.
Как ни странно, Данте никак не мог справиться с любопытством — кто же она такая, Дженни Кент? Может, это было вызвано тем, что все его знакомые женщины очень любили поговорить о себе, надеясь снискать его расположение. Конечно, никому из них не пришлось стать его заложницей и ни одна не пребывала в его обществе под угрозой быть упеченной в тюрьму. При этом Данте был уверен, что провести рядом с ним неделю, в течение которой за ней бы ухаживали, наряжали и ублажали, не отказалась бы ни одна из них.
Кроме его кузины-самозванки.
Она никогда сама не заговаривала с ним и отвечала односложно, когда Данте обращался к ней. Дженни внимательно слушала все, что он рассказывал ей о семье Россини, но по-прежнему отказывалась говорить о себе. Он пожалел о том, что у него не было времени обратиться в детективное агентство с просьбой разузнать все о Дженни Кент. Он пошел на риск, доверив, вернее, заставив ее сыграть роль Изабеллы Россини под угрозой отправить в тюрьму за мошенничество. Инстинкт подсказывал Данте — она справится, выполнит в точности все его указания, а это было единственным, что должно его волновать. Однако его несколько задевало то, что эта девушка решительно отказывалась идти на какой-либо личный контакт с ним.
Но кем бы ни была эта Дженни Кент, глупой она не была точно. Она обладала не только живым умом, сообразительностью, но и врожденной интеллигентностью, значительно облегчавшей его задачу превращения ее в Изабеллу Россини. Очевидно, ее жизненный опыт резко отличался от его собственного, но Данте был уверен — теперь Дженни войдет в его семью естественно и не будет походить на рыбу, выброшенную на берег.
Она не просто войдет в семью, она засияет в ней, как звезда. Данте не ошибся в том, как Дженни будет выглядеть, если привести в порядок ее волосы, лицо, руки и одеть в подобающую одежду. Дед вполне может гордиться такой внучкой. Девушка оказалась по-настоящему красивой. Соблазнительно красивой.
Но он не может позволить себе так думать о ней в этом аспекте. Дед может по глазам понять, что новоявленная сестра вызывает у него отнюдь не братские чувства. Один промах, и обман вскроется.
Итак, игра начинается, подумал он и взмолился, чтобы лже-Изабелла не подвела.
— Твоя кузина Люсия, — прошептал Данте, подавая Дженни руку, чтобы помочь выйти из вертолета.
Да она и сама уже догадалась. Благодаря хотя и небольшому, но все-таки опыту посещения дорогих бутиков в Париже вместе с Данте она сразу разглядела в девушке французский шик. Люсия Россини была его воплощением: черные волосы мастерски подстрижены в асимметричный боб; великолепное красно-белое платье подчеркивало миниатюрную, стройную фигуру; элегантные белые босоножки привлекали внимание к изящным лодыжкам. В ней издали угадывалась высокомерная самоуверенность, которая теперь ассоциировалась у Дженни с богатством.
Если бы Данте не нарядил ее саму во все эти дорогие вещи, она выглядела бы пылью под ногами таких женщин, как Люсия Россини. И хотя стиль, выбранный им для Дженни, отличался от предпочтений кузины, чувствовала она себя вполне уверенно под ее оценивающим взглядом.
— Так любезно с твоей стороны, Люсия, встретить Изабеллу прямо у вертолета! — сказал Данте, и Дженни без труда уловила насмешку.
— А как же! Мне ведь было любопытно посмотреть на кузину, которую я никогда не видела, — ответила девушка, и в ее глазах сверкнул злой огонек.
Да уж, между этими двумя родственной любви явно не наблюдается, подумала Дженни.
— Ты-то общался с ней целую неделю, теперь моя очередь. — На лице Люсии появилась улыбка, которая, впрочем, не коснулась глаз. — Добро пожаловать на Капри, Изабелла. Я помогу тебе освоиться как можно быстрее.
Она шагнула навстречу Дженни, положила руки ей на плечи и приложилась щекой поочередно к обеим щекам. Дженни инстинктивно подалась назад, поскольку не привыкла к такого рода проявлениям фамильярности и не любила, когда вторгаются в ее личное пространство, тем более никакого тепла от обретенной кузины не исходило.
— Спасибо, — пробормотала Дженни. — Это очень любезно с твоей стороны.
— Изабелла — австралийка, Люсия, — сухо напомнил Данте. — Она не привыкла к итальянской манере проявления чувств. Для приветствия австралийцы используют рукопожатие.
— Как сдержанно! — Люсия дернула плечиком. — Я всегда считала, что австралийцы открыты и дружелюбны.
Дженни вспыхнула от этого язвительного намека:
— Извини. Просто мне немного не по себе в этой ситуации. Все здесь для меня внове.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
