Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
– Проходите, Валерий Викторович много рассказывал о вас. – Баландин отступил в сторону, пропуская меня вперед. Галантный и культурный, очень вальяжный, полковник Баландин поразил мое воображение. Грешно подумать, но я решила, что Голубенко наврал мне, он все придумал про Кресты, диссидентов, распашонки и тюремную баланду. Валерий Викторович – большой шалун, легко разыграл наивную и доверчивую Инессу.
Полковник придвинул мне стул, подождал, пока я усядусь, взялся за спинку, будто проверял, крепко ли я сижу. Удостоверившись, что сижу надежно, Константин Иннокентьевич прошел за стол, сел в кресло с широкими подлокотниками и доверчиво посмотрел на меня голубыми и ясными, как у малого ребенка, глазами. Мы помолчали. Я боялась задавать вопросы, жутко пугаясь, что у Баландина вновь начнется приступ заикания. Константин Иннокентьевич тоже, видимо, боялся, поэтому мы слишком долго молчали. В конце концов, работодатель первым должен задавать вопросы. Я – тестируемая, а полковник – лицо заинтересованное. Тот, кто выдает зарплату, тот пусть и мучается, а кто получает, может отдохнуть некоторое время. Полковник мысленно подсчитывал, во сколько я обойдусь «Кальпурнии». Наконец Баландин сделал первую попытку осуществить разговорную речь, он пошлепал губами, покраснел, налился кровью, выпучил глаза, от жалости и сострадания мне пришлось перекинуть взгляд на противоположную стену. Большой плакат изображал женщину, точнее – римскую матрону. Видимо, это и была знаменитая Кальпурния.
– Это – Кальпурния, – вдруг произнес Баландин, будто это и не он вовсе только что бессильно и немо разевал рот. – Последняя жена Цезаря.
– Д-да, я знаю, – прошептала я.
– Это я придумал, как назвать мое предприятие. Все нормальные имена уже разобрали. Мне досталась жена великого полководца. Инесса, а что вы умеете делать? – спросил Баландин.
– Я… это… все умею делать, – я покосилась на него и быстро отвернулась. Кажется, у него начались большие сложности со следующим вопросом.
– Мы пригласили вас, чтобы вы наладили нам общественные связи. Контакты, отношения, взаимные интересы – все требует системного подхода, вы согласны, Инесса?
Баландин быстро гасил приступы, можно было не бояться за исход его дальнейшего самочувствия.
– Систематизация взаимных интересов – это здорово, – я внутренне хихикнула. Внешне же ничем не показала своего отношения. А что мне еще оставалось делать? Работа нужна. Дома котенок ждет, нервничает. Может, его Цезарем назвать? И мама волнуется, за сердце хватается, ищет веские доводы, стремясь защитить дочь от личностного распада.
– Тогда приступайте, ваш стол будет в соседнем кабинете, у нас идет ремонт, мы оборудуем оружейную комнату, видите, встраиваем в стену хранилище, – полковник Баландин перешагнул через таз с цементным раствором. Я слегка зацепилась за кирпич, мысленно обратившись к райским кущам «Планеты». В земле обетованной цветут вишневые сады, повсюду торчат бонсаи и пальмы, а я вынуждена натыкаться на кирпичи и тазы с цементом. На джинсах пятна, ботинки в грязи, господи, куда я попала, хочу немедленно обратно, в искусственный рай, к Бобылеву, попрошусь к нему на ручки.
– Работайте, – отставной полковник ушел. Я осталась одна в холодном и мрачном кабинете. Даже не объяснил, что я должна делать. Какие связи систематизировать – тазы с кирпичами, что ли? Остаток дня тянулся бесконечно долго. Голубенко звонить не стала. Он обязательно потребует плату за трудоустройство. А вдруг я не сумею наладить общественные связи? И полковник Баландин уволит меня, как это уже сделала Старосельская.
День все-таки закончился. Я осторожно выглянула за дверь. Никого. Пусто. Интересно, а кто еще, кроме заики-полковника, работает в «Кальпурнии»? Почему в этом помещении стоит напряженная тишина, вообще-то это обычная квартира, двухкомнатная, малогабаритная, переделанная под офис. Для Кальпурнии сойдет. Все-таки это была последняя жена полководца. Это вам не блистательная Клеопатра. На часах около семи вечера. Я высунула нос наружу, но Баландина уже не было. Кабинет закрыт. Пора домой. И я вышла на улицу. Порывом ветра мне разметало волосы, разбирая пряди, убирая их с лица и глаз, я увидела Баландина. Полковник ремонтировал машину. Даже моя «девятка» когда-то в далеком прошлом выглядела гораздо импозантнее, нежели изъезженная «Волга» полковника, изношенная до состояния резиновых тапочек Коли Гришанкова.
– Вы уже домой, Инесса? – Баландин даже нахмурился. Ему явно не понравился мой самовольный уход с рабочего места.
– Константин Иннокентьевич, скажите, пожалуйста, какая у меня будет зарплата? – спросила я, набравшись храбрости, решив брать быка за рога, но не забыла состроить при этом невинные глазки. В первую очередь надо выяснить основной экономический вопрос – почем нынче систематизация взаимовыгодных отношений?
– Вы еще без году неделя в «Кальпурнии», одного дня толком не отработали, а уже о зарплате спрашиваете, – помрачнел Баландин. Он опять начал задыхаться. Хватанул ртом холодный воздух и задохнулся, даже посинел, но я не испугалась. Это мы уже проходили.
– О-основной эк-кономический з-за-закон, – в ответ, кажется, я тоже начала заикаться. Заикание – заразное заболевание. Теперь я это точно знаю.
– Триста долларов вас устроит? – вдруг спросил полковник. Он уже передумал уходить на тот свет, весь разрумянился, посвежел. Я широко раскрыла рот. Закрыть его так и не смогла. Я глотала порывы чрезмерно усиленного ветра, вытаращив глаза, а Баландин в это время, ухмыльнувшись, хлопнул крышкой багажника и с довольным видом удалился в «Кальпурнию». Можно сказать, оставил девушку в критическом положении.
Триста долларов мне хватит ровно на три дня. В «Планете» я получала почти две тысячи зеленых. Я привыкла жить на широкую ногу. Мне нужны деньги, но не триста баксов. Я докажу Баландину, что на эти деньги не смогут прожить даже самые что ни на есть скромные пенсионеры. Но ничего доказывать мне не пришлось. Баландин выглянул из окна и громко свистнул, призывая меня в «Кальпурнию». Ну и нравы у этой матроны. Что-то не нравится мне она. Я подумала и двинула свои стопы в противоположном направлении от «Кальпурнии».
Я могу делать забег лишь на короткие дистанции. Есть одно смешное слово. Лошадей, берущих призы на средних и коротких дистанциях, называют фляерами. Весьма схожее с жаргонным словом «фраер». Фляер, фраер, в сущности, какая разница. Я резво бежала иноходью к ближайшей станции метро, будто собиралась взять приз. Я живу в центре, а «Кальпурния» зарегистрирована в Красногвардейском районе. Мне придется потеть в общественном транспорте в случае благоприятного заключения трудового соглашения. Еще не достигнуты дипломатические договоренности, а отставной полковник Баландин нагло предлагает мне триста зеленых за систематизацию клиентов. От полковничьей наглости я сильно разозлилась и в быстром темпе добежала до дома. Могу сказать, что по дороге никого не видела, ничего не заметила и не ощутила. Теснота и давка проскользнули мимо сознания и тела, будто я парила в воздухе. Мысли были поглощены святотатственным предложением Константина Иннокентьевича. Оценить мои профессиональные способности в триста долларов мог лишь ненормальный. Я решила больше не беспокоить «Кальпурнию». Бог с ней, проживет без меня. Мы молча поужинали с будущим Цезарем, скудно и скромно, как два монаха. Настроение было аховое. Мы даже не поиграли. Сразу после убогого ужина оба завалились в кровать и уставились в потолок, будто на нем что-то можно было прочитать, к примеру, дальнейшую судьбу. Но на потолке ничего не пропечатывалось. Телефон безмолвствовал. Все умерли. Тишина была какая-то въедливая и тягучая. Мне жутко хотелось, чтобы кто-нибудь позвонил. Есть же кто-нибудь живой в этом городе? Незаметно я задремала. Котенок царапнул меня по носу. Звонил телефон. Наверное, мама.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
