Он кивнул.
- А о твоих причудливых религиях поговорим в другой раз.
- Договорились, - рассмеялся Джош.
Попрощавшись, она вышла на запруженный толпой тротуар. Сегодня утром она ехала на работу городским транспортом, но теперь решила добраться до дома пешком. Это недалеко, да и физическая нагрузка не помешает. Еще ей хотелось поразмышлять по дороге.
На перекрестке у светофора рядом остановился кабриолет. Владелец нетерпеливо переключал каналы радиоприемника, который орал так, что его можно было слышать, наверное, за полквартала. Рэп, данс, металл, альтернатив... Зажегся зеленый, кабриолет рванул вперед. Постепенно затухающие звуки современного рок-ансамбля были слышны все время, пока она переходила улицу.
Она скучала по музыке семидесятых. Для большинства публики эти годы были десятилетием диско, но она оставалась поклонницей фьюжн[3]и прогрессивного рока, движения на границе основного течения, которое не признавало никаких границ и давало возможность проявления творческих амбиций и музыкальных способностей. В настоящее время все придерживались тенденции к усредненности, все боялись как-то выделиться, показаться нелепыми в своих притязаниях, и в результате вся музыкальная палитра представляла собой нечто безысходно банальное.
Искусство.
Это она уважала.
Поэтому ей было так хорошо с Мэттом.
Они познакомились около года назад, последние четыре месяца жили вместе, и если ситуация на работе постоянно менялась то в худшую, то в лучшую сторону, дома она была постоянно и абсолютно счастлива.
Мэтт, по ее убеждению, был настоящим художником. Он работал не ради денег, не ради славы, не ради признания среди друзей и знакомых.
Просто у него была такая потребность.
Он и внешне отличался от остальной публики. Это говорило о цельности его натуры и тоже ее весьма подкупало. Всех деятелей искусства Сан-Франциско можно было разделить на две категории - тех, кто одевался у модных дизайнеров и всегда выглядел как с иголочки, и тех, кто отоваривался на распродажах и никогда не брал в руку расчески. Мэтт больше был похож на торгового клерка или среднего государственного служащего, и мысль о том, что он не считает себя обязанным следовать канонам, созданным для богемы средствами массовой информации, убеждала ее в том, что он - настоящий.
На самом деле он действительно работал торговым клерком. В магазине Монтгомери Уорда "Камеры и аксессуары". Деньги, которые он получал за свою деятельность от девяти до пяти, Мэтт вкладывал в творчество. Он снимал фильмы в районе парка Золотых Ворот. Он находил "на улице" подходящих ему людей и предлагал им читать его сценарии. Закончив фильм, он делал копии на видеомагнитофоне, рассылал кассеты по друзьям и коллегам и просил их распространять их дальше тем же способом. Большинство из тех, кто видел его работы, насколько ей было известно, даже не подозревали, что он является создателем этих фильмов. Он всегда вел себя так, словно случайно наткнулся на любопытный малобюджетный фильм и захотел им поделиться с окружающими.
Она находила это очаровательным.
Подойдя к дому, у подъезда она увидела "мустанг" Мэтта. Торопливо пересекая небольшой дворик и поднимаясь по ступенькам, она почувствовала прилив бодрости. Входная дверь была незаперта, как обычно, и она прошла внутрь. Она собралась было возопить в манере Рики Рикардо "Милый, я дома!", но передумала, решив устроить ему сюрприз, и, крадучись, прошла в гостиную. Из туалета послышался звук журчащей струи, она приблизилась к открытой двери...
...и обнаружила обнаженную блондинку, сидящую на унитазе, расставив ноги.
И Мэтта, ее художника, коленопреклоненного перед этим унитазом, с головой у нее между колен.
Без малейшего промедления, вполне объяснимого шоковой ситуацией, она метнулась в ванную комнату и ухватила Мэтта за волосы.
- Прочь! - завопила она. - Прочь из моего дома!
Его возбужденный член комично болтался из стороны в сторону, женщина судорожно пыталась привести себя в приличный вид. Но Лори не дала им и секунды. Схватив Мэтта за запястье, она что было сил толкнула его в сторону холла, потом подхватила валяющуюся у ванны его одежду и швырнула ее вослед. К женщине она не прикоснулась, только не переставала вопить, осыпая их обоих яростными проклятиями. Женщина, уже в брюках и майке, проскользнула мимо, сжимая в руках трусы, лифчик, колготки и туфли.
Лори заплакала. Она не хотела, она надеялась вытерпеть до тех пор, пока они не уберутся из дома, хотела показать гнев, а не обиду, но ничего не могла поделать с собой, выкрикивая сквозь рыдания:
- Подлец! Чтоб ты сдох, извращенец, сукин ты сын!..
Те, полуодетые, бегом выскочили на улицу, не позаботившись закрыть за собой дверь, и Лори мельком увидела, как Мэтт лихорадочно прыгнул в машину и начал искать по карманам ключи. В следующее мгновение Лори грохнула входной дверью и заперла ее на все замки.
И без сил повалилась на жесткий холодный деревянный пол. Все произошло слишком быстро. Минуту назад она еще была счастлива, с воодушевлением предвкушая сладкий отдых с Мэттом в наступивший уик-энд. А теперь вся ее жизнь перевернулась вверх тормашками. При мысли о том, что она предана любимым мужчиной, внутри все заледенело. Ей не дали времени осмыслить либо как-то свыкнуться с этим шокирующим событием; ее просто швырнули в воду и заставили плыть.
Все еще плача, она села. Постепенно слезы прекратились. Но боль не прошла. Боль стабилизировалась. Она больше не была чем-то вторгшимся извне, боль просто поселилась в ней, и с этим ничего нельзя было сделать. Она встала, вытерла глаза, вытерла лицо и направилась в ванную комнату. При виде унитаза ее чуть не вырвало.
Она включила воду, тщательно вымыла руки с мылом, потом вернулась в свою спальню и упала на кровать. Ее до сих пор трясло от ярости, но помимо ярости в душе образовалась какая-то пустота. В голове с невероятной скоростью мелькали картины последних месяцев с Мэттом. Она пыталась восстановить, можно ли было это предвидеть.
Порой ей приходило в голову, что лучше было бы быть лесбиянкой. По крайней мере женская логика ей более понятна. И не приходилось бы сталкиваться с мерзкими кобелями, которые норовят учить, как себя вести и что делать, а потом подло предают ее.
Она легла поудобнее.
Лесбиянка.
Она вспомнила, что когда была маленькой, обещала жениться на девочке, которая жила... Где же она жила? В соседнем доме? На их улице? Уже не вспомнить. Она даже не могла вспомнить имя той девочки, но помнила, как та выглядела - чумазенькой, худенькой, милой в своей естественности, наивной, неуверенной в себе... Даже сейчас воспоминания подействовали возбуждающе. Лори села и встряхнула головой.
Что это с ней?
