— Я обожаю простые удовольствия, — сказал лорд Генри. — Они— последнее прибежище для сложных натур. Но драматические сцены я терплю толькона театральных подмостках. Какие вы оба нелепые люди! Интересно, кто это выдумал,что человек — разумное животное? Что за скороспелое суждение! У человека естьчто угодно, только не разум. И, в сущности, это очень хорошо!.. Однако мненеприятно, что вы ссоритесь из-за портрета. Вы бы лучше отдали его мне, Бэзил!Этому глупому мальчику вовсе не так уж хочется его иметь, а мне очень хочется.
— Бэзил, я вам никогда не прощу, если вы его отдадите немне! — воскликнул Дориан Грей. — И я никому не позволю обзывать меня «глупыммальчиком».
— Я уже сказал, что дарю портрет вам, Дориан. Я так решилеще прежде, чем начал его писать.
— А на меня не обижайтесь, мистер Грей, — сказал лорд Генри.— Вы сами знаете, что вели себя довольно глупо. И не так уж вам неприятно,когда вам напоминают, что вы еще мальчик.
— Еще сегодня утром мне было бы это очень неприятно, лордГенри.
— Ах, утром! Но с тех пор вы многое успели пережить. В дверьпостучали, вошел лакей с чайным подносом и поставил его на японский столик.Звякали чашки и блюдца, пыхтел большой старинный чайник. За лакеем мальчик внесдва шарообразных фарфоровых блюда.
Дориан Грей подошел к столу и стал разливать чай. Бэзил илорд Генри не спеша подошли тоже и, приподняв крышки, посмотрели, что лежит наблюдах.
— А не пойти ли нам сегодня вечером в театр? — предложиллорд Генри. — Наверное, где-нибудь идет что-нибудь интересное. Правда, я обещалодному человеку обедать сегодня с ним у Уайта, но это мой старый приятель, емуможно телеграфировать, что я заболел или что мне помешало прийти более позднееприглашение… Пожалуй, такого рода отговорка ему даже больше понравится своейнеожиданной откровенностью.
— Ох, надевать фрак! Как это скучно! — буркнул Холлуорд. —Терпеть не могу фраки!
— Да, — лениво согласился лорд Генри. — Современные костюмыбезобразны, они угнетают своей мрачностью. В нашей жизни не осталось ничегокрасочного, кроме порока.
— Право, Гарри, тебе не следует говорить таких вещей приДориане!
— При котором из них? При том, кто наливает нам чай, илитом, что на портрете?
— И при том, и при другом.
— Я с удовольствием пошел бы с вами в театр, лорд Генри, —промолвил Дориан.
— Прекрасно. Значит, едем. И вы с нами, Бэзил?
— Нет, право, не могу. У меня уйма дел.
— Ну, так мы пойдем вдвоем — вы и я, мистер Грей.
— Как я рад!
Художник, закусив губу, с чашкой в руке подошел к портрету.
— А я останусь с подлинным Дорианом, — сказал он грустно.
— Так, по-вашему, это — подлинный Дориан? — спросил ДорианГрей, подходя к нему. — Неужели я в самом деле такой?
— Да, именно такой.
— Как это чудесно, Бэзил!
— По крайней мере, внешне вы такой. И на портрете всегдатаким останетесь, — со вздохом сказал Холлуорд. — А это чего-нибудь да стоит.
— Как люди гонятся за постоянством! — воскликнул лорд Генри.— Господи, да ведь и в любви верность — это всецело вопрос физиологии, онаничуть не зависит от нашей воли. Люди молодые хотят быть верны — и не бывают,старики хотели бы изменять, но где уж им! Вот и все.
— Не ходите сегодня в театр, Дориан, — сказал Холлуорд. —Останьтесь у меня, пообедаем вместе.
— Не могу, Бэзил.
— Почему?
— Я же обещал лорду Генри пойти с ним.
— Думаете, он станет хуже относиться к вам, если вы несдержите слова? Он сам никогда не выполняет своих обещаний. Я вас очень прошу,не уходите.
Дориан засмеялся и покачал головой.
— Умоляю вас!
Юноша в нерешимости посмотрел на лорда Генри, который, сидяза чайным столом, с улыбкой слушал их разговор.
— Нет, я должен идти, Бэзил.
— Как знаете. — Холлуорд отошел к столу и поставил своючашку на поднос. — В таком случае не теряйте времени. Уже поздно, а вам ещенадо переодеться. До свиданья, Гарри. До свиданья, Дориан. Приходите поскорее —ну, хотя бы завтра. Придете?
— Непременно.
— Не забудете?
— Нет, конечно, нет! — заверил его Дориан.
— И вот еще что… Гарри!
— Что, Бэзил?
— Помни то, о чем я просил тебя утром в саду!
— А я уже забыл, о чем именно.
— Смотри! Я тебе доверяю.
— Хотел бы я сам себе доверять! — сказал лорд Генри сосмехом. — Идемте, мистер Грей, мой кабриолет у ворот, и я могу довезти вас додому. До свиданья, Бэзил. Мы сегодня очень интересно провели время.
Когда дверь закрылась за гостями, художник тяжело опустилсяна диван. По лицу его видно было, как ему больно.
