Заметив, что у единственного выхода из зала стоит та же троица, Барроу на минуту замолк.
— Посмотрите на портрет мужчины в красном тюрбане, который висит слева. Это автопортрет Яна ван Эйка.
— Но ведь тогда только святые изображались анфас?
— Хорошее замечание, Лайза. Наш друг Ян был очень высокого мнения о себе. Он и еще один художник, которого вы, вероятно, знаете, Альбрехт Дюрер, первыми стали изображать себя в богоподобном виде. До этого все портреты делались в профиль наподобие изображений римских императоров на монетах. Появление фронтальных автопортретов было связано не только с высокой оценкой собственной личности, но и с философией неоплатонизма, весьма популярной среди художников эпохи Возрождения.
Барроу бросил взгляд в сторону мужчин, стоявших у двери.
— Так на чем я остановился? Ах да, на неоплатонизме. Извините меня, ребятки. Ход моих мыслей иногда несколько замедляется. Короче, неоплатонизм предполагает, что искусство позволяет максимально приблизиться к небесному совершенству, а художники проецируют божественные образы на грешную землю. Самым ярким примером в этом смысле является Рафаэль. Рисуя картины на библейские темы, он никогда не прибегал к помощи натурщиков, а создавал идеальные лица, которые в действительности никогда не существовали, но отражали совершенство, существующее на небесах.
С одной стороны, ван Эйк высоко ценил свой талант и имел на это полное право, с другой — существовала вполне логичная философия, утверждавшая, что способность творить делает художников богоподобными существами. Поэтому ван Эйк своим портретом как бы говорит нам, что между ним и Богом не такая уж большая разница. Уверен, его мать была того же мнения.
Вы, вероятно, уже заметили надпись в верхней части портрета. В переводе с фламандского она звучит так: «Я сделал все, что мог». А внизу написано «Johannes van Eyck me fecit», что по-латыни означает «Меня написал Ян ван Эйк». Художник немного рисуется, как бы говоря зрителю: «Я старался, и вот что у меня получилось», — отлично зная: получилось у него превосходно. Ван Эйк прославился точностью изображения, которая невозможна без масляных красок. Темперу можно было накладывать только одним слоем, поэтому изображения казались плоскими. Масляные же краски были полупрозрачными и при наложении нескольких цветовых слоев создавался эффект объема. Художники пользовались тонкими кисточками, позволявшими выписывать мелкие детали. Но главным приемом являлось послойное наложение красок. Почему у Моны Лизы такая загадочная улыбка? Потому что Леонардо рисовал ее, накладывая один слой краски на другой. Слой без улыбки, слой с легкой улыбкой, еще один с улыбкой пошире, потом с недовольным выражением — и так до бесконечности, пока не получилось нечто неуловимое, объединяющее все послойные изображения. Здесь нет никакой загадки.
А теперь посмотрите на супругов Арнольфини. Джованни Арнольфини был итальянским купцом. Он торговал одеждой и жил в городе Брюгге, который сейчас находится в Бельгии. Он держит за руку свою дражайшую половину, одетую в роскошное зеленое платье, отделанное мехом. Мистер Арнольфини похож на гриб-поганку, но это не его вина. В те времена в моде были шляпы именно такого фасона. Его супруга выглядит беременной, но на самом деле это не так. Да, живот у нее действительно большой, но приглядитесь получше. Она собрала в руке и приподняла свою широкую юбку, выставляя напоказ материю, которой ее муж был обязан своим богатством.
Тогда существовали несколько иные представления о красоте. Это отчетливо видно в другой работе ван Эйка, известной как «Гентский алтарь». Кстати, в Генте имелся средневековый обычай — на Новый год бросать с башни мешок с кошками. Но это так, между прочим. На «Гентском алтаре» есть изображение обнаженных Адама и Евы. Лишенная одежды Ева предстает перед нами во всей своей красе. Ее фигура напоминает грушу. Маленькая торчащая грудь где-то совсем рядом с шеей и огромный живот. Венгры называют такую грудь копьем, что, по-моему, очень точно выражает суть дела. Ева похожа на кеглю. В Средние века именно таким был идеал женской красоты. Поэтому миссис Арнольфини скорее всего не беременна, а изображена в виде соблазнительной и плодовитой женщины.
Но здесь еще много чего нарисовано. В эпоху Возрождения художники на севере Европы применяли живописный прием с интригующим названием «тайная символика». Это не что иное, как аллегорическая иконография. На картинах изображали предметы, имевшие аллегорическое значение. Вот посмотрите. Справа от Джованни, под окном, стоит стол, на котором лежит апельсин. Фрукты были символом процветания, успеха в делах и плодородия. У ног супружеской пары стоит собачка. Присмотритесь к ней. Масляные краски, тонкие кисточки и, возможно, сильный прищур позволили ван Эйку выписать каждый волосок на шерсти и добиться, чтобы собачка выглядела как живая. Кстати, собака — символ преданности.
Что еще? Посмотрите на барельеф на стене позади супругов. Это святая Маргарита, которой молились, чтобы забеременеть. А как мы узнаем, что брак этот не вынужденный? На той же стене висит канделябр с одной зажженной свечой. Погашенная свеча означала бы, что пара уже имела интимные отношения и миссис Арнольфини беременна. Но они только вступают в брак. Вот почему…
Краешком глаза Барроу заметил, что мужчины в костюмах по-прежнему блокируют выход из зала.
— Согласно старинному германскому обычаю во время брачной церемонии зажигают свечу, которую потом ставят перед дверями супружеской спальни. Когда супруги вступают в брачные отношения, то есть, попросту говоря, начинают заниматься сексом… а, вы наконец заинтересовались… их родители задувают свечу. Именно так — если свеча погашена, значит, супруги уже вступили в брачные отношения, если нет — только готовятся прыгнуть в постель.
В качестве небольшого отступления могу сообщить любопытный факт. В эпоху Возрождения на севере Европы существовала традиция изображать погашенную свечу в сценах Благовещения, когда архангел Гавриил приносит Деве Марии весть, что она родит Сына Божия. Это означает, что Мария вступила в брачные отношения с Богом и зачала от него ребенка.
Тайная символика позволяет читать картины как книги, но для этого надо знать код. Каждая картина в любом из музеев мира закодирована. Это загадки, которые ждут, чтобы их разгадали, и различаются лишь по степени сложности. И самые трудные загадки нам задают художники Северной Европы эпохи Возрождения. Чтобы их разгадать, необходимы специальные знания, умение ставить знак равенства между предметами и идеями и опознавать святых по преданиям и орудиям их мученичества. Для того чтобы оценить картины всеми любимых импрессионистов, специальные знания не нужны. Это просто красивые произведения искусства. Абстрактный экспрессионизм вообще не требует никаких знаний. Это всего лишь отвлеченные изображения, провоцирующие эмоции. Вы должны научиться читать произведения искусства. Это все равно что выучить иностранный язык. Собака может означать преданность, но это не самоочевидно. Чтобы это понять, нужны специальные знания. Парень со стрелами в теле — святой Себастьян. Старик с бородой и крыльями, держащий в руках песочные часы, символизирует Время. При персонификации понятия учитывался род существительного, которым оно обозначается. Латинское слово tempus — время — мужского рода, поэтому его символизирует мужчина.
