— Один последний вопрос, Дэни.
— Да?
— Тебе правда легче? Мы отомстили за тебя?
Даниэла ответила не сразу.
— Человек, из-за которого я угодила в тюрьму, не получил вожделенную картину. Он заказал тебе Караваджо, а тот уплыл из его рук. К тому же он лишился фамильной ценности — «Белого на белом» Малевича. Мы обвели его вокруг пальца. Справедливость восторжествовала. Возможно, не совсем в библейском смысле, но очень красиво.
— Я рад. А к нам в дом пришли нежданные гости. Пойдем посмотрим?
— С удовольствием.
Поднявшись, Габриэль прошел в спальню. Там над изголовьем кровати висела гравюра Джованни Пиранези, изображавшая древнеримские руины. Взглянув на нее, Габриэль с улыбкой повернулся к противоположной стене, где висела большая картина, написанная маслом. На черном фоне, казалось, парили две фигуры, одна из которых была повернута спиной к зрителю.
«Иаков, борющийся с ангелом» Пальма Веккио. В тот день, когда он купил эту картину на аукционе, шел дождь и ветер гнал по улице мокрые листья. С тех пор прошло уже двадцать лет.
Соседнюю стену украшал огромный индийский ковер, переливавшийся всеми оттенками шафрана, золота, ржавчины и корицы. Вытащив из кармана тонкий латунный ключ, Коффин откинул ковер, за которым оказалась дверь без ручки. Открыв замок, он распахнул створ, ведущий в потайную комнату.
Габриэль щелкнул выключателем, и ее залил мягкий свет. На полках и в шкафах были аккуратно расставлены пузырьки с реактивами, пигменты, образцы, справочники и фотографии. Напротив двери висело круглое выпуклое зеркало. Стены были отделаны простой фанерой, пропахшей химикатами и пылью. Все свободное пространство на стенах занимали репродукции картин, газетные вырезки и художественные открытки. Здесь же висела черно-белая фотография Марселя Дюшампа, играющего в шахматы с обнаженной женщиной. Рядом располагалась картина Рембрандта без рамы: моряки, потерпевшие кораблекрушение, взывают о помощи посреди бушующего моря.
В центре комнаты стоял мольберт, на котором лежал большой загрунтованный холст. Габриэль сел перед ним на стул. Подошедшая Даниэла положила ему на плечи руки. Рядом на столике стояла кофейная кружка с кистями, стакан с ватными тампонами и бутылочки с различными жидкостями, на которых аккуратным почерком были выведены их названия. Точными движениями хирурга Коффин начал обрабатывать холст. Приложив к нему кусочек ткани, пропитанный каким-то химикатом, он стал осторожно удалять грунтовку.
На холсте появилось лицо молодой женщины, грациозно наклонившей шею и с удивлением взирающей на своего поклонника, который подсматривал за ней сквозь маленькое окошко в белой стене, скрывающей ее тайну.
— Дева Мария стала еще прекрасней, — прошептала Даниэла.
— Удивительно, как затемняет белое, хотя семантически это звучит абсурдно, — с улыбкой заметил Габриэль. — Она словно выглядывает из заснеженного окна.
— Она так долго была в заточении. Пусть немного отдохнет. Представь, как она устала после всего, что ей пришлось пережить. Не торопись. Теперь она всегда будет с нами.
— Хорошо. Только дай мне немного побыть с ней наедине.
Даниэла поцеловала его в макушку и ушла, закрыв за собой дверь.
Коффин повернулся к загрунтованному холсту, с которого на него смотрела Дева Мария. Она выглядела уставшей и немного печальной. Внимая словам архангела, возлагающего крест на ее хрупкие плечи, она еще не знала, что принадлежит вечности.
— Не бойся, — прошептал Габриэль. — Я не дам тебя в обиду.
Он встал и выключил свет. Перед тем как уйти, Коффин обернулся к покоящейся во мраке картине. Одного вора она уже спасла. Он улыбнулся:
— На воров можно положиться.
ОТ АВТОРА
В создании этой книги принимали участие все мои друзья, большинство из которых найдут в ней отголоски событий, свидетелями которых мы с ними были. Надеюсь, эти воспоминания вызовут у них улыбку. Хочу выразить особую благодарность тем из них, кто оказал мне непосредственную помощь.
Это Дэвид Саймон, Мишель Марле и Вероника Плек, познакомившие меня с историей искусства, Бойлин и Милз, увидевшие достоинства моей книги, о которых я не подозревал, мои друзья и коллеги из мира искусства и криминалистики, и прежде всего Боб Уитман, Боб Гольдман, Денис Ахерн, Вернон Рэпли, Сильвия Джиотти и Джанни Пасторе, организовавшие для меня экспедицию по бурным морям преступности в сфере искусства.
Я благодарю друзей, которые помогали мне советом и замечаниями, и в первую очередь Софи Дауне и Патрика Тонкса. А также Кэти Уильямс, первой из профессионалов отметившую мою книгу, Петера Борланда, замечательного редактора и мудрого наставника о котором может только мечтать впервые выходящая в свет юная книга, и Луис Уоллес, включившую меня в свой список избранных клиентов.
