— Вы уверены, что не хотите пригласить адвоката?
— Господь пастырь мой.
— Как угодно. Ваше имя Майк Фарлоу, это верно?
Мужчина поднял взгляд от наручников и посмотрел Роберту прямо в глаза.
— Да.
— И вы проживаете в доме номер пять по Сандовал-стрит, Санта-Фе?
Майк был необычно спокоен для человека, которому грозило обвинение в нескольких убийствах.
— Да, я там жил.
— Жил?
— Теперь же я буду жить в тюрьме, правильно, детектив? По крайней мере, какое-то время.
Он говорил с монотонной и ровной интонацией.
— Вы хотите попасть в тюрьму?
Молчание.
Роберт лучше всех в отделе умел вести допрос. Знание психологии позволяло ему вытягивать из подозреваемых чрезвычайно ценную информацию, иногда даже признания. Он мог читать язык тела и разоблачительные признаки, как по книге. Капитан Болтер хотел, чтобы он вытянул из Майка Фарлоу все, что только сумеет: Роберт Хантер был его секретным оружием.
— Вы помните, где находились в ночь на 15 декабря прошлого года? — Роберт имел в виду ночь накануне того, как была найдена последняя жертва Распинателя.
Майк все так же прямо смотрел на него.
— Да, помню…
Роберт подождал несколько секунд, чтобы подозреваемый договорил. Но так и не дождался.
— И где вы были?
— Работал.
— Кем вы работаете?
— Я очищаю город.
— Вы сборщик мусора?
— Да, но я работаю и для Господа нашего Иисуса Христа.
— И что же вы делаете?
— Очищаю город, — спокойно ответил он. — Избавляю этот город от грязи — от грешников.
Роберт прямо-таки чувствовал, как в наблюдательной комнате по ту сторону двойного зеркала на северной стене капитан Болтер ерзает на стуле. Роберт потер затылок правой рукой.
— Хорошо, а что вы скажете… — он пролистал записи, которые имел при себе, — насчет 22 сентября? Вы помните, где были той ночью?
Его вопрос озадачил Скотта, находившегося в комнате наблюдения.
— 22 сентября? Что такого случилось в тот день? В тот день мы не находили никакой жертвы, да и в ближайшие дни тоже. Что придумал Роберт?
Семь дат, в которые произошли убийства Распинателя, намертво врезались в память Скотта, и он был уверен, что и Роберт знает их наизусть, и ему не нужно было смотреть ни в какие записи.
— Пусть продолжает, он знает, что делает.
Это сказал доктор Мартин, полицейский психолог, который также наблюдал за допросом.
— Все то же самое. Я делал все то же самое, — ответил Майк убежденно.
Его ответ застал всех в комнате наблюдения врасплох.
— Что? — пробормотал Скотт. — Есть еще одна жертва, о которой мы ничего не знаем?
Капитан Болтер ответил простым пожатием плеч.
Роберт наблюдал за реакцией Майка Фарлоу, пытаясь влезть в его мысли, пытаясь прочитать выдающие его признаки. Учебники по психологии поведения научили Роберта следить за движениями глаз подозреваемого: вверх и налево — это значило, что он обращается к своей визуально-конструктивной способности, пытаясь создать мысленный образ, которого раньше не существовало, и это явный признак лжи; вверх и направо — это значило, что он ищет визуальные образы в памяти, поэтому, вероятно, говорит правду. Но Майк не делал глазами никаких движений, его взгляд был неподвижен, как у покойника.
— А что вы скажете по поводу тех вещей, которые мы нашли в вашей машине? Можете рассказать мне о них? Откуда они у вас? — спросил Роберт, имея в виду паспорт, водительские права и карточку социального страхования, которые нашли в бумажном пакете, спрятанном в отделении для запаски ржавого олдсмобиля «кастом-крузер» 1992 года выпуска, принадлежавшего Майку Фарлоу. Каждый из этих предметов принадлежал разным жертвам. В багажнике Майка полиция нашла еще несколько окровавленных тряпок. Кровь на них по ДНК совпала с кровью трех жертв.
— Я взял их у грешников.
— Грешников?
— Да… не стройте из себя дурака, детектив, вы знаете, о чем я говорю.
— А вдруг не знаю, может, объясните?
— Вы знаете, что мир не должен был стать таким. — У Майка на лице наконец появился первый намек на эмоцию: гнев. — Каждый день, каждую секунду совершается новый грех. Каждый день, каждую секунду мы непочтительно пренебрегаем законами, которые даны нам высочайшей властью. Люди не могут продолжать такую жизнь и дальше, не уважая нашего Господа, презирая Его писание. Кто-то должен их наказать.
— И этот кто-то — вы?
Молчание.
— По-моему, все эти жертвы были самыми обычными людьми, а не какими-то великими грешниками.
— Это потому, что у вас непрозрачная повязка на глазах, детектив. Вы так ослеплены грязью этого города, что больше не можете видеть того, что есть на самом деле. И никто у вас в полиции не может. Проститутка, которая продает тело за деньги, распространяет по всему городу болезни. — Роберт понял, что он говорит о второй жертве. — Адвокат, у которого в жизни одна цель — защищать подонков и торговцев наркотиками, чтобы оплачивать свои удовольствия, человек без морали. — Это было о пятой жертве. — Карьеристка, которая добиралась до верха по чужим постелям, она бы легла с любым самцом, лишь бы он помог ей подняться. — Шестая жертва. — Они должны были заплатить. Они должны были накрепко запомнить, что нельзя отходить от законов Божьих. Им нужно было преподать урок.
— И вы это сделали?
— Да… Я служил нашему Господу.
Его гнев испарился. Голос стал таким же безмятежным, как смех ребенка.
— Настоящий псих! — выразительно сказал Скотт в наблюдательной комнате.
Роберт налил себе стакан холодной воды из алюминиевого графина на столе.
— Хотите воды?
— Спасибо, детектив, не надо.
— Может, чего-нибудь другого… кофе, сигарету?
Майк ответил простым качанием головы.
Роберт никак не мог раскусить Майка Фарлоу. Его интонация или выражение лица не изменялись, он не делал внезапных движений. Его глаза оставались мертвенно-холодными, лишенными всякого чувства. Руки лежали неподвижно. У него не потели ни ладони, ни лоб. Роберту требовалось время.
— Вы верите в Бога? — спокойно спросил Майк. — Вы молитесь, чтобы покаяться в грехах?
— Я верю в Бога. Но я не верю в убийство, — ровно ответил Роберт.
Глаза Майка были устремлены на Роберта, как будто они поменялись ролями, как будто это он пытался разгадать реакцию Роберта. Роберт был готов задать новый вопрос, но Майк заговорил первым:
