Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
Но папа мог возвратиться домой в любую минуту. Он хотел подождать, но тетя не разрешила. Отец больше никогда не вернется, сказала она. Сестра ей поверила, но только не он. Этот великан с серебряным кроликом на висевшей на шее цепочке, который поднимал его на плечи, играл с ним в мяч, брал с собой на верховые прогулки на Кони-Айленд, плавал вместе с ним в море, щекотал своей щетиной, пах пивом и табаком, рассказывал истории о Человеке-на-Луне и украдкой водил в зоопарк, когда обещал его матери сводить в церковь… он обязательно вернется домой.
Обязательно вернется. Мальчик знал это наверняка.
— Я не хочу уезжать, — раздраженно бросил он. — Хочу домой, ждать папу. Ненавижу тебя! — Он топнул ногой.
— В Ирландии тебе понравится, — сказала она. — Там намного лучше. Безопаснее. И гораздо спокойнее.
— Может, папа будет там.
Уна Дейли промолчала.
— Может? Как думаешь? — спросил он с надеждой.
Она опять промолчала.
В воздухе стоял острый запах соли, приправленный едким ароматом сжигаемого угля и сигаретным дымком. Кругом скрежетали машины, кричали люди, пищали чайки. На скрипучих тросах качались деревянные ящики, высоко над головой бряцали и лязгали шкивы. Темный корпус корабля возвышался над ним, словно гора. Мальчик огляделся. Отец работал в порту; может, он будет здесь и сегодня? Он вглядывался в лица, во все до единого.
Он чувствовал, что не должен уезжать. Что должен найти папу. Но вскоре они уплывут за тысячи миль отсюда. Далеко от отца. Он не понимал почему.
Мальчик разглядывал высоких людей. Подъемные краны, и деррики, и массивный корпус судна «Мавритания» с его четырьмя дымовыми трубами и сходнями. Рядом с ним, зацепившись за кабестан, простонал канат. Он взглянул на темно-зеленую гладь Гудзона между кораблем и набережной, услышал плеск воды. Она была маслянистой, с пенными пузырьками и колыхающимся мусором. Вскоре объявят посадку, и корабль увезет их в место под названием Дублин, что в Ирландии. Мать в раю, а отец исчез, его забрали плохие люди. Отца тоже убили, сказала тетя, но он ей не поверил.
Теперь тетя Уна, которую он едва знал и не любил, увозила их к новой, по ее словам, жизни. В место, где они будут в безопасности. На ферму в деревне, где много кур, коров, свиней и овец.
Ему не нужны были ни куры, ни свиньи, ни овцы. Ему был нужен папа.
Он не хотел уезжать. Он плакал, и каждые несколько минут тетушка промокала ему глаза носовым платком. Его сестра, которая была на три года старше, крепко прижимала к себе маленького плюшевого медвежонка, мистера Стаффикинса, и все время молчала. Все трое ждали, наблюдая за тем, как поднимается по трапу бесконечная людская процессия; некоторые из уплывавших были людьми преклонного возраста, но большинство составляла молодежь, многие — с маленькими детьми и младенцами. Они несли чемоданы, деревянные и картонные ящики, иногда — собак и кошек в корзинах. Время от времени кто-нибудь затаскивал на борт какой-нибудь предмет мебели. Вот мужчина прошел мимо, пошатываясь под тяжестью старинных напольных часов.
Никто из них не обратил внимания на парня в низко натянутой на глаза кепке, локтями пробивавшегося к ним через толпу. Заметили они его только тогда, когда он выкрикнул его имя.
Мальчик обернулся:
— Да?
Паренек сунул ему в руку увесистый сверток, обернутый коричневой бумагой.
— Мне велели передать тебе это, — пояснил он. — Для тебя и для твоей сестры. И сказать вот это: «Запомни числа!»
— Извините! — вмешалась тетя.
Но паренек уже пробирался назад, быстро, украдкой.
— Извините! — крикнула она еще громче. — Молодой человек, кто вас послал?
— Друг! — ответил он и через пару секунд растворился в толпе.
— Тетя Уна, кто был этот парень? — спросила его сестра, одетая в слишком большую для нее спортивную куртку и шапку с помпоном.
— Дай-ка взгляну, что там, — сказала тетя, выхватывая из рук мальчика сверток. Развернув упаковочную бумагу, она нахмурилась: внутри находились небольшой черный револьвер, разбитые карманные часы и сложенная газетная страница.
Она осторожно развернула листок. Это была первая страница из старого номера «Дейли ньюс». Большая часть полосы посвящалась убийству жены Брендана Дейли и похищению и исчезновению самого Брендана Дейли, главного претендента на роль босса банды «Белая рука», — родителям мальчика.
Статья сопровождалась фотографией Дейли. Крупный, статный, свирепого вида мужчина с копной зачесанных назад блестящих черных волос, в костюме-тройке с выглядывающей из кармана цепочкой для часов, помятой белой рубашке и простом одноцветном галстуке под теплым пальто.
С краю синими чернилами были нацарапаны четыре имени и двенадцать цифр.
— Что там написано? — спросила сестра.
Тетя протянула ей газету. Мальчик тоже заглянул в листок. Прочитать, что говорилось в газете, он не смог, да и имена разобрал не сразу, но вот с цифрами справился.
— 9 5 3 7 0 4 0 4 2 4 0 4, — медленно прочел он. — Что это значит?
— Это ты мне скажи! — воскликнула тетя, передавая ему газетную вырезку. — Тебе ведь дали — ты и скажи!
Это было что-то важное, он знал. Должно было быть таковым. Но вот что именно, он и понятия не имел.
— А это имена тех плохих людей, что забрали папу? — спросила сестра.
Тетя ничего не ответила.
Мальчик свернул листок и бережно опустил во внутренний карман. Потом посмотрел на револьвер, который тетушка вытащила из свертка и теперь нервно держала в руке, словно опасалась, что он укусит ее или ужалит.
— Нужно от него избавиться, — сказала она. — Не надо нам иметь его при себе.
Тетя Уна повернулась и начала пробираться сквозь толпу к краю причала. Она уже готова была бросить револьвер в воду, когда мальчик схватил ее за руку.
— Нет! — сказал он. — Это может быть папин! Может, он захочет получить его назад. Может, он придет за ним! — Он разрыдался.
Она посмотрела на него сверху вниз, и черты ее смягчились.
— Хорошо, мы возьмем его с собой. На тот случай, если твой папа ждет нас там, куда мы направляемся.
Он кивнул и утер слезы тыльной стороной правой руки.
Поместив револьвер в сумочку, тетушка вытащила часы. Это был золотой мужской карманный хронометр, на цепочке, с фазами лунного цикла на циферблате. Стекло треснуло, головка чуть согнута. Стрелки остановились на пяти минутах пятого. Мальчик выхватил часы у нее из рук и уставился на них.
— Это папины, — сказал он. — Папины.
Раздался громкий протяжный сигнал корабельной сирены — один-единственный. Этими звуками — гудком сирены, пятью выстрелами в ночи и криками матери — Нью-Йорк и запомнился мальчику навсегда.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
