– Знаешь, – вдруг сказала Лена, – давай ты на несколько дней переедешь к себе? Я буду считать, что ты в командировке, к Ярославу, например, улетел в Прагу. А ты разберешься и остановишь это… Я, я больше не могу.
Дорин смотрел на жену, понимая, что дело не в слабости, просто сейчас между ними проходит небольшая, пока небольшая размолвка. Лена была достаточно разумным человеком, чтобы понимать, что все происходящее – бред, но кроме разума в человеке живет еще много всего, и бороться с «этим» сил у нее уже явно не хватало.
Он тяжело поднялся, пошел к входной двери.
– Тебе, может, нужно что-то с собой собрать? – спросила, не вставая, чтобы проводить, Лена.
ГЛАВА 9
Самое смешное, что он так и не поел. И вышел на улицу, голодный, холодный и поднял воротник пальто. Но если без шуток, то для пальто май не очень годился, а есть все-таки хотелось. Он не соврал жене, в его холостяцкой квартире было все для жизни. Практически вся его одежда, потому что Лена, когда они стали жить вместе, попросила его сменить гардероб, руководствуясь принципом «О вкусе жены судят по тому, как одет ее муж». Комплект туалетных принадлежностей, постельное белье, книги, картинки на стенах и все прочие мелочи, которыми обрастает человек в течение жизни.
Все это он оставил там, не взял с собою в новую жизнь, просто забыл об этой квартире. Иногда, когда он замечал ключ, болтавшийся в общей связке, возникало желание ее продать, но суета и текучка выставляли на первый план более важные дела, и квартира уцелела. Он не был там уже несколько месяцев и представлял, какой слой пыли обнаружит, когда войдет. И еще он точно знал, что еды там нет и в помине, разве что случайно уцелевшая в холодильнике банка шпрот годичной давности.
Поэтому пришлось идти в ресторан. Дорин оглянулся по сторонам. Оказывается, занятый своими размышлениями, он довольно далеко отошел от дома. Переулок был ему не знаком, но на углу весело горела реклама какого-то кабачка. Он отправился прямо туда.
Нет, ему не было обидно, он понимал жену, которая пыталась старательно не верить происходящему, но рана, нанесенная ей когда-то изменой Брайловского, несмотря на годы, была слишком свежей.
«Всегда будет слишком свежей…» – подумал Андрей, спускаясь по ступеням. Он понимал, что должен разобраться во всем сам и принести жене только результат, убедительный результат, без промежуточной грязи.
Кабачок был небольшой, столиков на десять– двенадцать. Большая часть из них была занята, что свидетельствовало, на взгляд Дорина, об одном из двух: или здесь хорошо готовили, или это было единственное место на несколько кварталов вокруг. Судя по тому, что бармен не посмотрел на Андрея удивленно, скорее первое, в противном случае здесь собирались бы в основном знакомые из соседних домов и появление «чужака» было бы отмечено.
Бармен оказался по совместительству официантом. Дорин не стал выпендриваться и смотреть незнакомое меню, попросил накормить его поплотнее и повкуснее, а в конце неожиданно для себя самого заказал бутылку коньяка. Он, еще спускаясь по лестнице, решил не брать себе семейный «Ауди», мало для чего он может понадобиться Лене, а пока вполне можно передвигаться на такси или завтра попросить у Гришки взаимообразно Веселкина с машиной на несколько дней. А почему его разбирательство должно длиться дольше?
Андрей огляделся. За соседним столиком два старика, построив поперек стола баррикаду из частично пустых бутылок пива, рассказывали друг другу о современной молодежи.
Чуть поодаль расположилась влюбленная парочка. Эти были заняты серьезным делом: одной рукой держались за руку другого, а второй кормили опять же друг друга чем-то сладким. Получалось у них не очень, весь стол был заляпан коричневыми пятнами, но каждый промах доставлял им не меньшее удовольствие, чем удача, и дружный смех периодически заглушал музыку из магнитофона, стоящего на стойке.
Бармен принес коньяк и лимон, открыл бутылку и налил коричневую жидкость в большой круглый бокал. Ребята с десертом опять прыснули, видно, вышла очередная промашка.
– Вот балбесы, – беззлобно сказал бармен, – а мне потом убирай.
Тост сложился в уме довольно странный – «Чтобы Полска не сгинела». Дорин выпил свой коньяк, закусил лимоном. В магнитофоне кто-то красиво умолял Натали утолить его печали. «Ах, Элен, без тебя вся моя жизнь лишь прах и тлен…» – в ритм музыке пробубнил вдруг себе под нос Андрей.
Захотелось плакать. Он налил себе еще коньяку, выпил, уронил лимон с вилочки на руку, рука тут же стала липкой, хотя и пахла приятно. У стойки на высоком табурете сидела совсем молоденькая длинноногая девушка в обтягивающих брючках, с короткой стрижкой, сосредоточенно и тихо с кем-то разговаривала по телефону. Как артиллерийские снаряды, предназначенные для неведомых битв, поблескивали над барменом длинные ряды разноцветных и разнокалиберных бутылок.
– Ты знаешь, – сказал один старик другому, – внука моего старшего от Тамарки, Олежку?
– Знаю, – пьяным голосом ответил второй.
– А знаешь, что он с зоны недавно вернулся?
– Знаю, – интонация не изменилась.
– Так вот, – первый старик был, видимо, не до конца пьян и излагал довольно связно, – он получил три года за ерунду, в лагере с кем-то повздорил, ему добавили еще трешку, и он вернулся весь в наколках. И зарабатывает знаешь на чем? – Тут, видимо, начиналась самая соль рассказа, потому что голос старика даже как-то зазвенел. – Если у кого какие разборки, денег не хочет отдать или просто на него насели, все бегут к Олегу. Самое главное, надо привести его в баню или на пляж. Когда он раздевается, вопросы отпадают сами собой и те, у кого были вопросы, исчезают, потому что никому не приходит в голову с таким связываться. Олежек получает свою долю, и все успокаиваются. Мы такими не были.
– Знаю, – невпопад подтвердил второй старик.
«За Олежку…» – сказал сам себе Дорин и выпил коньяк. Противно липкая рука раздражала его, и он, не дождавшись закуски, отправился в туалет.
Когда вернулся, мидии с сыром стояли рядом с коньяком, а длинноногая девчушка от стойки перекочевала к его столу. Она сидела на другом конце, не обращая никакого внимания на Андрея, и пила коктейль.
– Привет, – сказал Дорин. – Я не помешаю?
Девица отрицательно покачала головой. Андрей опять налил себе коньяку, выпил и приступил к мидиям. «Ах, Элен, без тебя вся моя жизнь лишь прах и тлен…» – стучало у него в голове. Девушка встала, пошла к стойке. Брючки у нее были приспущены так, что Дорин видел над верхним краем татуированный кобчик. «Сейчас свалятся…» – подумал Андрей, но девица стянула их еще ниже.
Она забрала со стойки свои сигареты и зажигалку и вернулась за столик. Показалось или нет, что у нее над верхней кромкой джинсов виднеется несколько черных волосков?
Андрей плеснул еще коньяку. Боль понемногу отпускала, плакать расхотелось, хотелось разбежаться и удариться головой об стенку. На столе прямо перед ним появилась тарелка с мясом. Вид, запах и название, которое произнес бармен, ставя блюдо на стол, были весьма аппетитными. Дорин приступил к трапезе.
