Всем встать! — громко сказал пристав.
Мы с Мариной поднялись со своих стульев. Рядом с ней встала Яна. Сейчас Новикова выглядела куда лучше. Здесь ей хотя бы разрешили надеть нормальную одежду, а не костюм из ЦПЗ.
Уже знакомая мне судья вошла в зал и прошла вдоль рядов к своей трибуне.
А я пытался подавить мучающий меня мандраж. Какого чёрта⁈ Я столько раз был в местах, подобных этому, что и не счесть! А сейчас стоял и нервничал, будто впервые тут оказался.
Хотя… наверное, теперь можно было сказать и так. В конце концов, для нового меня это впервые.
Быстро огляделся, посмотрев сначала на стоящего поодаль от нас за своим столом Стрельцова, а затем и на сидящих на отдельных местах присяжных. Десять человек. Все простолюдины. Каждый выбран случайно путём жеребьёвки.
И я их уже ненавидел. Всегда ненавидел присяжных. Незнакомых людей, которым предстояло решать судьбу моего клиента. С одной стороны, они его не знали, что в теории обеспечивало непредвзятость мнения. Но с другой — я точно так же ничего не знал и о них самих. Кто гарантирует, что они смогут действительно вынести справедливое решение о судьбе незнакомого им человека?
Правильно. Никто. И единственные, кто мог склонить чашу весов в пользу Яны, были лишь мы с Мариной.
— Итак, — произнесла судья, сев на своё место. — Предлагаю начать. Прошу представителей обвинения и защиты подойти ко мне.
Я подмигнул Марине, когда та вставала, и получил в ответ короткую, но несколько вымученную улыбку.
Скворцова подошла к судье и встала рядом со Стрельцовым.
— Обвинение запрашивает двадцать лет для обвиняемой. Это так?
— Да, ваша честь, — всё тем же хорошо запомнившемся мне спокойным и холодным голосом произнёс Стрельцов. — Максимально возможный срок.
— Насколько я знаю, обвиняемой была предложена сделка. Десять лет колонии общего режима за признание вины.
— Мы отказываемся, ваша честь, — твёрдо сказала Марина. — Наша подзащитная невиновна.
Судья поджала губы, вздохнула и закрыла лежащую перед ней кожаную папку. А я мысленно улыбнулся. Молодец. Хороший адвокат никогда не назовёт своего подзащитного обвиняемым. Даже мысли об этом допускать не должен.
— Что же. Тогда предлагаю начать, — проговорила она. — Можете вернуться на свои места.
Как только Марина и наш визави вернулись за свои столы, удар деревянного молотка по площадке ознаменовал начало нашего сражения.
* * *
— Я сказала, что хочу, чтобы ты его уволил! — рявкнула разъярённая фурия, что ворвалась в его кабинет всего несколько секунд назад.
Позволив себе обречённо вздохнуть, Роман закрыл свой ноутбук и посмотрел на стоящую перед ним сестру.
— Что на этот раз, Настя? — спросил он, мысленно проклиная отца с его хитрыми планами, что поставил его в это проклятое положение.
— Что? — рыкнула она. — Что на этот раз⁈ А того, что он хамит мне при каждом удобном случае, тебе недостаточно⁈ Рома!
— Ты мне уже на это жаловалась.
— Я не жалуюсь! Я возмущена! Ты и дальше будешь позволять какому-то простолюдину так со мной разговаривать⁈ Я твоя сестра или нет, в конце концов⁈ Меня посадили заниматься бумажной работой! Меня!
А, понятно, подумал он. Похоже, вот и реальная причина подъехала.
— Прости, пожалуйста, но если я не ошибаюсь, то это вообще-то твоя работа, — напомнил он ей с таким ощущением, словно поливал горящий костёр бензином. — Ты сама настаивала, что хочешь проходить практику в фирме отца. Тебя сюда за уши никто не тянул…
— Я собираюсь стать адвокатом! — перебила его сестра. — Адвокатом, Рома! А не канцелярской крысой! Почему из всех отделов меня засунули в эту поганую дыру⁈ Почему мне не дали самой выбрать тот отдел, который я хочу⁈
В этот момент Роман почти ожидал, что сестра зло затопает ножкой, как часто делала в детстве. Но на самом деле это уже переходило любые границы. Может быть, отец действительно прав и с неё надо сбить спесь? Разбаловал он её. А кто подойдёт для этой цели лучше, что абсолютно игнорирующий какие-либо авторитеты Рахманов?
Оставалось только надеяться, что в какой-то момент он не доведёт её до белого каления и Настя просто не воткнёт ему нож в сердце.
— Настя, а с чего ты взяла, что кто-то позволит тебе выбирать то, чем ты хочешь заниматься?
Кажется, его вопрос заставил её опешить.
— Что?
— Что слышала, — резко произнес Роман. — Ты, видимо, забываешься. Тебя взяли сюда потому, что ты хотела пройти практику именно здесь. Хорошо. Ты хотела — ты получила. Но я не могу понять одну вещь: почему ты вбила себе в голову, что все будут плясать вокруг тебя?
— Потому что папа…
— Может, хватит уже прикрываться отцом, Насть? — отрезал Роман. — Ты хочешь получить опыт реальной работы? Хорошо. Иди в отдел, куда тебя направили из отдела кадров, и получай его там.
А я буду молить бога, чтобы ты не узнала, что это я попросил, чтобы тебя туда отправили, подумал он.
— Я пришла для того, чтобы получить опыт, а не для того чтобы заниматься тупыми бумажками! — рявкнула в ответ Анастасия, но этот удар сразу же ушёл мимо цели.
— Добро пожаловать в реальный мир, Настя. Наша работа на две трети состоит из возни с этими, как ты сказала, тупыми бумажками. И тебе предстоит заниматься ими наравне со всеми, если только ты не хочешь вылететь отсюда.
Тут ему в голову пришла отличная идея.
— А знаешь что? — вдруг вскинулся он и потянулся к телефону. — Давай позвоним отцу. Пусть он нас рассудит…
— Стой! — быстро сказала она, глядя на телефонную трубку в его руке. — Не надо…
— А чего так? — удивился Роман.
Действительно удивился. Потому что он ожидал, что сейчас она лишь посмеётся над ним и скажет, мол, давай, звони папе. Настя не хуже него знала, кто в действительности был самым любимым ребёнком в семье.
Так что эта её реакция сильное его крайне удивила.
— Не надо звонить папе, — едва ли не скрипя зубами, произнесла Анастасия. — Может быть, ты прав.
— Серьёзно?
Роман даже не сразу понял, что сказал это вслух. Спохватился, зная характер сестры, но, кажется, пронесло, и она просто не заметила этого.
— Так чего ты от меня хочешь? — спросил он её, окончательно растерявшись.
— Я
