я представляю, как буду ее трахать. Как я собираюсь согнуть ее через стол и врезаться в нее, пока у нее не появятся синяки на бедрах. Как я собираюсь прижать ее к стене и смотреть, как ее глаза тускнеют, прежде чем она разобьется вокруг меня. Как я собираюсь заставить ее встать на колени и засунуть свой член так глубоко ей в горло, что она будет чувствовать меня несколько дней.
Оглядывая окружающих, я с досадой понимаю, что не я один ее заметил.
Внезапно стрельба по толпе уже не кажется такой ужасной идеей. Туро не будет рад, но я буду рад, что ни один другой ублюдок не дотронется до нее, и это все, что имеет значение.
Я не понимаю своей реакции на нее. Необъяснимо, но она отвлекает. Та, которая мне не нужна. Она отвлекла меня, когда мы имели дело с Алексом Ноублом.
Клянусь, я чувствовал слабые следы ее духов, как будто они преследовали меня в его кабинете. Это дразнило меня, захватило меня до такой степени, что я сидел тихо и смотрел, как Марко добивается своего в течение первых двадцати минут нашего общения с ним.
С тех пор она случайно всплыла в моей памяти и отвлекла мое внимание от поставленной задачи. На прошлой неделе меня чуть не ранили в грудь из-за моей невнимательности.
И вот она снова, дама в розовом.
Она запрокидывает голову и смеется. Что-то уродливое и собственническое тянет меня за нижнюю часть живота. Я хочу, чтобы ее светлые волосы были раскинуты по моей подушке, а ее задница уткнулась в мой член, пока она спит напротив меня.
Чем бы ни была эта навязчивая идея, я намерен ей следовать. Я не из тех, кто позволяет чему-то или кому- то ускользнуть из моих пальцев один раз, не говоря уже о двух.
— Что? — спрашивает Артуро, видя зачарованное выражение моего лица. — Ты нашел его? — Его глаза следуют за моими и обшаривают толпу, пока не находят ту, на которую я смотрю. Его брови на мгновение хмурятся, прежде чем узнавание ослабляет их. Он несколько раз решительно качает головой. — Нет. Черт возьми, нет. Это плохая идея, шеф.
Я игнорирую тот факт, что он чувствует себя слишком комфортно, говоря мне «нет», и сосредотачиваюсь на том, что важно. Артуро имеет практические знания о самых влиятельных семьях Великобритании, ведущих законный бизнес; если он ее знает, значит, ее стоит знать.
— Кто она?
Волнение пробегает по моим рукам и доходит до ладоней, где они сжимают перила, от потенциального раскрытия ее личности.
— Елена Троянская.
Я поворачиваюсь и бросаю на него невозмутимый взгляд.
Он указывает на нее сверху вниз, в толпу. — Образно говоря, она именно такая, — объясняет он. — Ты начнешь войну, если свяжешься с ней.
Заинтригованная улыбка медленно расплывается на моих губах, когда я смотрю на нее. — Смогу ли я?
Он стонет, когда слышит мой тон. Он знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что непреднамеренно бросил вызов. Тот, от которого я вряд ли откажусь.
— Нет, я сказал это не для того, чтобы бросить вызов, — говорит он раздраженно. — Ты меня не слушаешь. Не она. Ты знаешь ее отца.
Удивление искажает мои черты. — Я?
Артуро вздыхает. — Пару недель назад вы вывихнули ему плечо и сломали локоть. Он оборачивается, прислонившись спиной к перилам. — Это, — говорит он, — дочь Александра Нобла.
Я запрокидываю голову и смеюсь.
Это чертовски поэтично. Действительно.
Почему-то это только усиливает мой интерес к ней. Он проблема, которую я собираюсь решить навсегда через две недели, а она его дочь.
Прекрасную английскую розу, которую я собираюсь сорвать грязными, окровавленными пальцами.
Теперь понятно, почему она была там в тот день, почему я продолжал чувствовать ее запах в его кабинете еще долго после ее ухода.
Оглядываясь назад на толпу, я не готов к тому, что мой взгляд немедленно встретится с ее взглядом.
Я чувствую, как тектонические плиты смещаются под моими ногами под воздействием нашей первой встречи взглядов. Я прекрасно осознаю поток электричества, который непрерывно проходит через мое тело, как течёт по моим венам. Я наклоняюсь вперед, мой взгляд прикован к ней.
Она вздрагивает, как будто этот контакт физически отталкивает ее на шаг назад. Она больше не танцует; она стоит среди толпы, нагло глядя на меня.
Даже с такого расстояния ее взгляд ловит меня, как и мой, кажется, смотрит на нее. Кажется, она так же затронута этой связью, как и я.
— Он взял кое-что у меня, Туро. Что может быть лучше справедливости, чем получить что-то от него взамен, — говорю я Артуро. От возбуждения мой голос становится хриплым, поэтому я прочищаю горло. — Он уже произвел какие-нибудь платежи?
— Нет, но я серьезно, Тьяго. Если ты ее трахнешь и выбросишь, если ты разобьешь ей сердце, она побежит к папе и всем его приятелям, и ей придется жестоко поплатиться. Они не будут вмешиваться в его игровые долги, но все изменится, если ты начнёшь вмешиваться в дела их женщин.
— Может быть, тогда я ее не возьму, — говорю я с безжалостной улыбкой, когда формируется идея. — Я буду играть по их правилам. — Я неохотно отвожу взгляд и поворачиваюсь к нему. — По вашим правилам.
Он хмурится, прежде чем понимание разглаживает его черты. Он опускает голову на руки и начинает тереть виски.
— Блять, это еще худшая идея.
Я так не думаю, особенно когда вижу, как она смотрит на меня снизу вверх, как верующий, поклоняющийся алтарю своего Бога.
Она отводит взгляд, разрывая связь, и мое кровяное давление повышается. Она не успевает отвести от меня взгляд, пока я с ней не закончу.
Я наблюдаю, как она хлопает подругу по плечу, пытаясь привлечь ее внимание.
— Шеф! — Марко звонит. Я поворачиваюсь и вижу его снова в VIP-зоне, с черным выражением лица. — Дадурян ушел. Видимо, он выскользнул через заднюю дверь, когда услышал, что ты здесь.
Ярость окутывает меня и сжимает. Это группа вокруг моего мозга, которая ослепляет меня яростью, находящейся вне моего контроля. Мои руки сжимают перила, костяшки пальцев побелели от напряжения. Я трясу его так сильно, что чувствую, как петли ослабевают.
— Куда он делся?
У Марко хватило здравого смысла не смотреть мне в глаза, когда он отвечает. — Мы не следим за ним, — признает он.
Я отталкиваюсь от балкона и ударяю кулаком по стене. Мой кулак пробивает дешевую штукатурку и врезается в слой гвоздей.
Чертов клуб.
Я рычу от разочарования, высвобождая кулак из стены.
— Мы уходим, — объявляю
