не сгорит кто-нибудь, видимо.
Я оторопело уставилась на стол. Толстые свечи в обрамлении цветов стояли в самом центре. Могу поклясться, что не подносила руки так близко, чтобы ткань могла затлеть.
Инцидент привлёк внимание всего зала.
— Так, так, успокаиваемся, — леди Алистер дважды хлопнула в ладоши, призывая к тишине. — Ничего страшного не произошло. Можно сказать, горячий приём для огненного мага. Мадемуазель Шасоваж, рады приветствовать в своих рядах новую Игни.
Смутившись, я вежливо поклонилась.
Застывшее маской лицо лорда-декана ничего хорошего не предвещало.
Глава 7
Еду разносили девушки в накрахмаленных чепчиках, ступали так осторожно, будто несли хрустальные вазы. От вкусных запахов кружилась голова. Приходилось сдерживаться, чтобы не накинуться на ближайшую зажаренную утку и не употребить её в три укуса.
Сколько вилок… Двузубая — это для чего? Выглядит так, словно ей нужно прибивать к столу палец того, кто потянулся к твоей еде.
Возможно, на правах иностранки я бы могла махнуть рукой на правила и быть прощена за это. Но предпочла наблюдать за тем, как будут действовать остальные люди за столом. В конце-концов, не стоит ронять авторитет моего «благодетеля».
Он и без этого явно в бешенстве от того, что я раскрыла свой дар огня.
Одна из подавальщиц, что перед этим ставила запотевшие графины на преподавательский стол, незаметно передала мне записку. Твёрдым и ровным почерком на ней было выведено послание: «После того, как унесут горячее, скажитесь больной и ожидайте меня у боковой лестницы».
Мрачное ожидание подпортило вкус еды.
Сидящий по правую руку юноша улыбнулся. Его позабавило то, как я с недовольной миной ковыряю мясо в хрустящем тесте. Я напрягла память и сообразила, почему он казался смутно знакомым — тоже был на том пожаре. Не столько по лицу узнала, сколько по длинной косе, чёрной змеёй спускавшейся по белой ткани камзола. Второй парень тоже был там: блондин с рельефными скулами, недовольство на лице которого соперничало с моим собственным. Снова одетый в чёрное с алым, он казался довольно бледным на фоне одежды.
Первый заметил мой взгляд и сказал:
— Олдемская кухня не может состязаться с конфланской, не правда ли? Наших предков больше заботила функциональность, чем удовольствие. А жаль, — вздох.
До этого он был занят разговором с Бетель, по которому сразу чувствовалось, что эти двое хорошие приятели. Лицо выдавало породу, но добрый открытый взгляд голубых глаз отличал парня от большинства в зале.
— Нет-нет, всё очень вкусно. В жизни такого не ела. Я просто немного… Не в своей тарелке. Так у вас говорят? Здесь всё незнакомо, и столько новых людей.
Сейчас я говорила искренне. Стеснение мешало насладиться моментом, будто в любой момент все могут начать смеяться над тем, как ловко меня разыграли.
Ишь, во что поверила — что тебе здесь место! Ну не умора ли? Стул становился всё неудобнее с каждой секундой.
— Вы скоро привыкнете, — пообещал собеседник. — Когда лучше с нами познакомитесь и увидите, что мы нисколь от вас не отличаемся. Такие же люди.
Рыжая чуть слышно хмыкнула себе под нос и демонстративно закатила глаза:
— Боги, Тангиль опять ведёт себя как типичный аквати. Вода вечно пытается стереть границы.
— Да ты не стесняйся, говори погромче, — повернулась к ней Бетель. — А то вдруг леди-ректору не слышно?
Рыжая одним глотком осушила бокал. Кажется, это был уже третий за вечер, она хлестала розовое вино как плохую воду. Что не могло не сказаться на речи: язык спотыкался на сложных местах.
— Она тоже не безупреч-чна. Во что превратится наша Академия, если сюда будут принимать бог знает кого?
Звякнула вилка. Недовольный парень взял рыжую за локоть и потянул:
— Идём-ка. Кому-то пора проветриться.
Кажется, он тоже был из огненных магов. Я сумела ощутить его злость, исходящую в стороны волной жара.
Жутковатое ощущение.
— Леди Фламберли бывает несдержанна на язык. Не придавайте этому большого значения, — сказала Эреза, аккуратно нарезая овощи в тарелке.
— Несдержанна на язык! — Бетель раскрыла рот, брови её смешно подскочили. Они вообще были слишком подвижными и жили своей жизнью. — Слышишь, Тангиль? Это теперь так называется.
— Что тут говорить… — понуро отозвался парень. — Несчастный человек пытается сделать всех вокруг несчастными, чтобы не страдать в одиночку.
— И в чём её несчастье? — слишком резко спросила я. — Бриллианты при ходьбе натирают?
А коварное здесь было вино. Вроде на вкус как компотик, а в голову ударяет сильно.
Водный маг посмотрел на меня. Глаза у него странные какие-то, словно в морскую пучину заглядываешь. Даже голова кружится. Подумав, я отставила бокал.
— За деньги можно купить многое, но только не счастье, — сказал он.
Я мысленно хмыкнула. Так может рассуждать лишь тот, кто никогда в деньгах не нуждался.
— А вот и нет, — заявила Бетель. — Я вчера купила алхимический перегонный куб и теперь счастлива до визга!
Эреза так и подпрыгнула:
— Ты сделала что?! — Секундная передышка, чтобы взять себя в руки. — Так. Чтоб в коттедже этой дряни не было.
— Почему сразу дряни? Ты же сама ими пользуешься, когда эликсиры свои делаешь.
— Я ими пользуюсь по инструкции.
— У моего тоже есть инструкция!
— Мало просто иметь её в наличии, ей нужно следовать. И первым пунктом идёт: «Не давать в руки детям». Даже если они выглядят на двадцать и считаются магами.
Кусавший губы Тангиль не выдержал и тихонько засмеялся.
Пока эти двое препирались, настало время перемены блюд. Я хотела было спросить, как проходит обучение, но вспомнила про записку. И теперь усиленно потирала виски, глядя как забирают опустевшие тарелки.
Было не так-то просто изобразить, что пытаешься что-то скрыть. И сделать это так, чтобы все заметили.
Ко мне наклонился внимательный Тангиль:
— С вами всё хорошо? В больших залах не лучшая вентиляция.
— Всего лишь небольшая мигрень. Наверное, мне придётся уйти к себе и лечь спать пораньше… Ах, нет. Это было бы ужасно невежливо.
— Всё в порядке, никто и слова не скажет, — заверил он мягко. — Вас проводить? Кажетесь уставшей.
Я выдавила фальшивую улыбку:
— Нет, не стоит. Мы же с вами не родственники, чтобы расхаживать вдвоём, презрев приличия.
«Презрев приличия», фу-ты ну-ты! Где я таких слов понабралась? Сама малость опешила от того, как хорошо вживалась в роль.
Моя внезапная холодность явно сбила Тангиля с толку. Он заметно огорчился, но настаивать не стал.
Я просочилась в коридор, оставив позади звон бокалов и тарелок, ароматы душистой воды и светскую трепотню. Из того, что я успела услышать по пути, складывалась любопытная картинка. Например то, что аристократы — такие
