неудачным.
Прямо на концерте разгорелась некрасивая драка между двумя фанатками, на которых упала футболка разгоряченного вокалиста. Есть такая дурацкая привычка у рок-звезд швырять в толпу свои вещи в певческом угаре. Вот девицы и вцепились друг дружке в волосы, а там и парни их подтянулись с друзьями...
В-общем, визгу и агрессии было уйма, и с тех пор я туда зареклась ходить. Уж лучше спокойно отправиться на обычную тусовочку в обычный клуб с тесным танцполом и попсятиной.
Парадный вход сейчас заперт наглухо. Ну, оно и понятно, «СуРок» обычно открывается для посетителей не раньше семи вечера.
Наученная горьким опытом с гостиницей «Альфа-централ», я уже и не смотрю в ту сторону, а сразу топаю на задворки здания к служебной двери, на ходу доставая бейджик Новы. Внутри всё ещё плещется досада из-за упущенного шанса сходить в кино с Димкой.
- Вход только... - начинает при виде меня охранник, но я уже тычу ему в лицо ламинированным прямоугольником:
- Персонал!
Чтобы найти отдел кадров, приходится немного поплутать в лабиринте служебных коридоров. Тут реально путанка. Никакого сравнения с прямолинейностью планировки в гостинице! Не помогает даже пояснение охранника с его монотонной подсказкой: «Направо, прямо, налево, направо к лестнице, второй этаж, от лестницы налево, налево и прямо до конца».
На каком-то из поворотов я точно косячу, потому что попадаю не к лестнице второго этажа, а в какое-то здоровенное помещение - несомненно сценического характера. Потому что одна его половина тонет в темноте, но оттуда проглядывают и зрительские ряды, и пространство для тусовки фанатов... а самое главное - там есть сцена, на которой кто-то монотонно наигрывает мелодию.
Звук издает вроде электрогитара. Я останавливаюсь возле приоткрытой двери в коридоре и прислушиваюсь. Мелодия кажется знакомой, праздничная какая-то...
Вскоре к ней присоединяется и голос - потрясающе глубокий тенор, в котором чувствуется отлично натренированная широта диапазона.
-Звери, звери, мои звери...Звери, что живут внутри,В сердце протоптали двери...Их считаю:Раз, два, три.
Первый зверь зовётся Болью,Зверь второй - Печаль-стекло.Третий травит душу солью,И рычит: «Любовь - фуфло!»
Звери, звери, мои звери...Звери, что живут внутри,В сердце протоптали двери...Их считаю:Раз, два, три.
Уходи, принцесса нежная,Звери ведь сгрызут живьём.Мне нужна другая - снежная.Звери льдышке нипочём...
Внезапно мелодия, льющаяся с гитарных струн, резко обрывается. Со сцены доносится другой голос - густой и тяжёлый, который спрашивает:
- Матвей Эдуардович, ты не видал, тут Волчара не пробегал? Вроде говорил, тут будет ждать. У меня люди серьезные с Москвы приезжают, надо срочно подготовиться к приему.
- Здорово, Дибир. Да здесь он где-то ходит. Наверное, снова в моем подвале зависает, спортзал новый ему по вкусу пришелся, хочет себе скопировать всю планировку... Идем, , спустимся к нему. Тоже заценишь. Может, и для бойцов Короленко утащить захочешь идею, а?
В ответ раздается скептический смешок, и шаги направляются в мою сторону.
- Кстати, старую песню переделал, что ли?
- Да, ремейк хочу сделать к новогодним праздникам...
Я запоздало отбегаю от двери, надеясь улизнуть раньше, но не успеваю.
В коридор выходят двое - оба высокие брюнеты, только у одного бархатно-синие, как предвечернее небо, глаза и ранняя седина на висках, а у второго на лице явные признаки кавказского происхождения, солидный возраст, где-то под полтинник, и кривой нос. Наверное, сломали ему когда-то в молодости, а нормально вправлять почему-то не стали.
Я поспешно отступаю к стене, чтобы пропустить их в узком пространстве служебного коридора. Кривоносый равнодушно проходит мимо, а вот другой с ранней сединой, который пел про зверей, притормаживает и спокойно спрашивает:
- Заблудилась?
Голос у него даже и не во время пения - закачаешься! Сильный и в то же время мягкий... он даже обычное слово делает певучим, словно реплику из какого-то музикла. Про такой голос обычно говорят - гипнотический, волшебный, бардовский. И отрабатывается он годами работы над голосовыми связками.
- Да, немного, - сконфуженно подтверждаю я. - Отдел кадров искала и не там свернула. Охранник сказал, что надо идти от входа направо, прямо, направо к лестнице и...
- Ты пропустила поворот налево перед тем, как свернуть второй раз направо, - подсказывает обладатель волшебного голоса. - Вернись обратно до правого поворота и поверни в другое крыло.
- Спасибо, - киваю с искренней благодарностью и аккуратно огибаю кривоносого кавказца по широкой дуге.
Уж не знаю почему, но он кажется мне каким-то отталкивающим, и неправильно сросшийся нос тут совершенно ни при чем. Впрочем, неприятное впечатление быстро выветривается из мыслей, пока в следующие десять минут я объясняюсь с отделом кадров насчёт подруги.
Жаль, что в «Альфа-Централ» кадровики работают не так оперативно! Если в рок-клубе документы отксерили и зафиксировали у себя безо всяких проволочек, то в гостинице мои данные проверяют так тщательно, как будто подозревают во мне шпионку из какой-то контрразведки, как минимум.
Хотя, может, всё дело в должности. Одно дело - уборщица общественных помещений, вроде зала и санузлов, и совсем другое - горничная с доступом к личным вещам клиентов.
Зато требования к работе у них, наоборот, маниакально скоростные. Только я успеваю оформиться, как меня вылавливает лощеный администратор Олег Павлович, чтобы с беспрекословной лаконичностью заявить:
- Номер шесть. Уборка. Срочно, - и роняет в мои руки магнитный ключ. - Поторопись, пока клиент не заселился.
В форму горничной я уже переодеваюсь без лишних вопросов, а вместо кокетливого бантика на фартуке оперативно затягиваю слабый узел. Тележка, к которой после вчерашнего инцидента я начала относиться гораздо серьезнее, стоит в инвентарном хранилище для персонала уже полностью укомплектованная, и это меня значительно приободряет. Никуда не надо бегать, ничего не надо выпрашивать, как это частенько бывает у новичков в сфере обслуживания.
Как же оперативно всё-таки работа тут налажена! Всё на своих местах без лишних телодвижений. Ну красота же. При таких условиях можно и с дотошными кадровиками легко смириться. Особенно после того, как обозначенная зарплата материализуется на моей банковской карточке.
Номер шесть находится на втором этаже гостиницы. Как только я туда вхожу, сразу неприятно поражает лютый бардак - разворошенная постель, перепачканные вонючим пеплом белые гостиничные тапки посреди комнаты, смятая промасленая упаковка с остатками какого-то фастфуда прямо на тумбочке... и, конечно же, отвратное свинство в санузле. Начиная с несмытых соплей на краю раковины и заканчивая обильными следами того же пепла на крышке «белого трона».
Морщусь от брезгливости, но всё аккуратно прибираю и вычищаю. В конце концов, это просто работа. А любую работу,
