Встретив герцога Гамильтона, она стала думать, какую позицию он занимает в этом вопросе. Разумеется, без его ведома возвращение Стюартов не могло состояться — он был слишком могущественным и имел слишком хорошие связи в высшем свете. Однако ей было известно и то, что раздавалось немало голосов, называвших его якобитом, хотя он был женат на англичанке, владел поместьями на английской земле в Ланкашире и чувствовал себя одинаково уверенно как во Франции, так и при дворе королевы Анны здесь, в Шотландии. Трудно было предположить, чью сторону он примет, если дело дойдет до войны.
Принимая ее у себя, он не говорил о политике, да она и не рассчитывала на это. Она оказалась у него неожиданно и против своей воли, когда родственник, который сопровождал ее с запада в качестве проводника и компаньона, неожиданно заболел, едва они въехали в Эдинбург. Родственник рассказал, что познакомился, хоть и не близко, с герцогом, когда служил у его матери, вдовствующей герцогини. Тем он и обеспечил своей юной подопечной ночлег в герцогских покоях в Холирудхаусе.
Хозяева оказались людьми гостеприимными, ее накормили такими яствами, которых она не ела с тех пор, как отправилась в путь: мясо, рыба, горячие овощи, вино в хрустальных кубках, сверкавших в пламени свечей, точно драгоценные камни. Провели ее в покои жены герцога, которая тогда навещала родственников на севере Англии. Все там дышало роскошью: балдахин из золотых и малиновых тканей над кроватью, индийская ширма, картины и гобелены, зеркало на стене — такое огромное, что она только диву давалась.
Она со вздохом посмотрела на себя, ибо надеялась увидеть в отражении нечто более лицеприятное, чем какую-то бродяжку с растрепанными и запыленными волосами и красными кругами вокруг водянистых глаз, воспаленных от нехватки сна. Она отвернулась и помылась в тазу, но это не помогло. Отражение, хоть и стало чище, выглядело все так же жалко.
Пришлось искать утешения во сне.
Утром она позавтракала, после чего ее навестил сам герцог Гамильтон. Она нашла его очень обаятельным, в точности таким, каким его рисовала людская молва. В молодости — во всяком случае, так говорили — он слыл одним из самых ярких и галантных кавалеров при дворе. К зрелости он обзавелся полными щеками, стал шире в талии, но былой обходительности не утратил. Он поклонился, так что края его черного парика в модных тугих локонах свесились с плеч, и поцеловал ей руку, как равной себе по положению.
— Что ж, судьбе было угодно поручить вас моим заботам, — сказал он. — Боюсь, ваш родственник сильно захворал. У него приступы лихорадки. Я распорядился устроить его как можно удобнее и послал к нему сиделку, но какое-то время он не сможет продолжать путь.
Она расстроенно понурила голову.
— Вам эти покои кажутся столь неудобными, что вы хотите поскорее их покинуть? — Он, конечно, шутил, но в его голосе слышалось любопытство.
— Что вы, ваше сиятельство, вовсе нет. Просто…
Она замолчала, не найдя ответа, кроме того, что ей хотелось, чтобы это путешествие закончилось, а не прервалось на середине. Она не знала женщину, к которой ехала, женщину, с которой у нее даже не было кровного родства, ибо та была родственницей ее дяди; женщину, наделенную властью и богатством, которую провидение после недавней смерти этого дяди каким-то образом подтолкнуло написать письмо с предложением взять в свой дом Софию.
Дом. Слово это манило ее тогда так же сильно, как сейчас.
— Просто, — продолжила она неуверенно, — меня будут ждать на севере.
Герцог минуту смотрел на нее, потом сказал:
— Прошу вас, садитесь.
Она кое-как опустилась на узкий диванчик у окна, он же занял бархатное кресло напротив, продолжая с любопытством рассматривать ее.
— Мне сказали, вы едете к графине Эрролл. В замок Слэйнс.
— Да, сэр.
— И какое отношение вы имеете к этой удивительной женщине?
— Она состояла в родстве с моим дядей Джоном Драммондом.
Он кивнул.
— Но вы не Драммонд.
— Нет, сэр. Моя фамилия Патерсон. Моя тетя вышла замуж за Драммонда. Я живу у них с восьми лет, после того как умерли мои родители.
— Как они умерли?
— Их обоих забрала дизентерия, ваше сиятельство, по дороге в Дарьен.
— В Дарьен! — Голос его прогремел, как удар молота по наковальне.
Ей было известно, что он был яростным поборником шотландской мечты основать колонию в Новом Свете на вытянутом клочке суши между Северной и Южной Америкой. Многие поверили в то, что это предприятие осуществимо, вложили в него все свои средства, полагая, что это даст шотландцам контроль над обоими морями, откроет самый выгодный путь в Индию. Если грузы перевозить через перешеек по суше от одного моря к другому, это принесет неисчислимые богатства и страна обретет неслыханное доселе могущество.
Отец ее, поверив в мечту, продал все, что у него было, и отправился с первой экспедицией. Но золотые мечты обернулись ночным кошмаром. И Англия, и Испания воспротивились шотландскому прожекту, и теперь в Дарьене не осталось ничего, кроме туземцев и опустевших хижин тех, кто должен был создать империю.
Герцог Гамильтон был известен своей неприязнью к тем, кто приложил руку к краху Дарьена.
— Благодарите Господа, что не отправились с ними, иначе тоже расстались бы с жизнью, — сочувствующим тоном произнес он и, немного подумав, спросил: — Быть может, вы состоите в родстве с Уильямом Патерсоном?
Этот купец был известным искателем приключений. Он первый подумал о Дарьене и заварил эту кашу.
Она сказала:
— Кажется, он мой дальний родственник, но мы никогда не встречались.
— Что вам, возможно, только на пользу. — Он улыбнулся, откинулся на спинку кресла и на минуту задумался. — Так вы намерены продолжить путь на север, в Слэйнс?
Она взглянула на него, не смея надеяться…
— Вам понадобится проводник, способный защитить вас от опасностей, которые подстерегают путешественника в дороге, — продолжил он в задумчивости. — У меня есть на примете один человек, который подойдет для этого, если вы доверитесь моему суждению.
— Кто этот человек, ваше сиятельство?
— Священник по имени мистер Холл. Он знает дорогу в Слэйнс — бывал там по моим поручениям. С ним вам нечего бояться.
Нечего бояться. Нечего бояться.
Она снова начала сползать с лошади, и мистер Холл протянул руку, чтобы поддержать ее.
— Добрались, — ободряюще произнес он. — Я уже вижу огни Слэйнса впереди.
София встряхнулась, прогоняя сон, и всмотрелась в вечерний туман, клубившийся на бесплодной равнине вокруг них. Она тоже увидела свет: маленькие желтые точки, горящие в черных башнях и неприступных стенах. Внизу шумело невидимое Северное море, а чуть ближе неожиданно громко и неприветливо залаяла собака.
