дяди Джоэла, полный сомнений. — Я понимаю, что тебе трудно. Я вырос, зная о магии, но прошло столько времени, что меня это тоже потрясло.
— У меня такое чувство, что выпивка днём помогла бы, — пошутил дядя Джоэл, повернувшись к Ротингему. — Но так как этот кофе не с градусом, что ты предлагаешь?
— Ничего слишком драматичного. Просто передайте мне Грейс Келли.
Я знала, что Ротингем может вылечить Грейси. Мама была педиатром, и в нашей семье она часто говорила с папой о том, как приятно было использовать лунную магию, чтобы помогать своим пациентам. Но я ждала, чтобы дядя Джоэл дал разрешение. Это было непросто не только для него, но и для меня. Я люблю дядю Джоэла. Что если он возненавидит меня за то, что я скрывала это от него? Что если это заставит дядю Джоэла усомниться в том, стоит ли доверять дяде Брэдду? Неважно, что Брэд и я не думали, что у меня есть магия — я до сих пор не верю, что у меня есть магия. Это большой секрет.
Пожалуйста, не позволяй дяде Джоэлу ненавидеть нас. Я не вынесу, если он нас возненавидит.
— Давай, Рен, — наконец уступил дядя Джоэл.
Я прикусила губу и понесла Грейс к декану. Он протянул руку и тихо заговорил с ней, чтобы она привыкла к нему, но маленькая Грейс Келли, как большинство французских бульдогов, была полна радости и любила внимание и встречи с новыми людьми. Она охотно перешла к нему, когда он открыл для неё свои руки. Осторожно, он снял ленту, а затем размотал марлю, из-за которой её лапа выглядела как у мумии. Под ней её стройный собачий лодыжка была опухшая, а лапа красная.
Декан Ротингем положил правую руку на больную лапу Грейси. Он поднял другую руку, сложил мизинец и большой палец так, чтобы они касались друг друга, оставив три средних пальца вытянутыми. Он закрыл глаза, глубоко вдохнул, и на выдохе провёл рукой вдоль тела Грейс, начиная с её короткого хвостика и заканчивая больной лапой. Я узнала жест руки как смутно похожий на тот, что использовала мама, когда я поранила колено или порезалась, но я не узнала ту силу, которая внезапно зашипела во мне.
Это было не так, как описывал Ли — не как статическое электричество, пробегающее по коже. Это было нечто большее. Это было под моей кожей, под рёбрами, жар, напоминающий прошлую ночь и новое ощущение, как будто что-то тянет мою душу. Я прикусила губу, чтобы не ахнуть, и сжала кулаки. И затем это чувство исчезло. Когда декан Ротингем открыл глаза, он посмотрел прямо на меня с таким интенсивным выражением, что я вздрогнула.
Но никто этого не заметил, потому что Грейси хрюкала и радостно извивалась, пытаясь взобраться по груди Ротингема, чтобы облизать его лицо. Декан отвёл взгляд от меня, рассмеялся и почесал её за ухом. Затем он улыбнулся дяде Джоэлу.
— Вам не нужно будет вести её к ветеринару. Она ушибла лапу и растянула лодыжку. Она прыгала с высоты?
— Да. На нашей прогулке два дня назад она внезапно решила, что сможет прыгнуть с откоса на краю парка. Она взвизгнула от боли и с тех пор хромала. — Дядя Джоэл поднял Грейс с коленей декана и начал осматривать её лапу. Взгляд Джоэла нашёл Брэда. — Он её вылечил.
— Надеюсь, когда-нибудь я смогу делать то же самое, — сказал Ли. — Но сначала мне нужно поехать на Остров Луны и в Академию де ла Луна, чтобы научиться контролировать свою силу. И Рен тоже нужно это сделать.
— Но я никогда не чувствовала никакой силы! Ну, не до полуночи прошлой ночью, — выпалила я, не желая упоминать то, что произошло только что. Всё больше и больше паникуя, я продолжала говорить. — И даже тогда это было не так, как у Ли.
— Объясните, пожалуйста, — сказал декан.
— Я, э… — Внезапно я поняла, что должна сделать, и почувствовала себя глупо, что не догадалась об этом раньше, хотя рада, что Грейс исцелилась. Я посмотрела на Ли. — Покажи им.
Ли моргнул от удивления, и я поняла, что он тоже забыл о фотографии. Он достал телефон из кармана, нажал несколько кнопок, затем повернул его к моим дядям и декану Ротингему.
Ротингем наклонился вперёд. Казалось, он был очарован фотографией. Он не говорил.
— О! Боже мой! — ахнул дядя Джоэл, закрыв рот рукой.
— Это не какая-то картинка, созданная ИИ, или что-то, что ты отредактировал в фотошопе, — дядя Брэд не задал это как вопрос, но я всё равно ответила ему.
— Нет, это не так, но клянусь, я не думала, что я Мунстарк до прошлой ночи, и с тех пор чувствую себя совершенно нормально. — Я солгала, глядя сначала на Брэда, затем на декана. — Я ничего не понимаю. Ли чувствовал магию столько, сколько себя помнит, и Сам тоже. Они родились под магическими лунами у магов. Мои родители были магами, но я не родилась под одной из магических лун. Это должно было обойти меня стороной, как дядю Брэда.
Декан кивнул.
— Да, обычно это так, но раз в несколько поколений рождается особенный ребёнок от магов, не под одной из наших лун, хотя в её восемнадцатый день рождения этот ребёнок внезапно проявляет экстремальные магические симптомы. После обучения на Острове Луны этот особый Мунстарк или обнаруживает, какой лунный дар ему был дан, или больше никогда не чувствует магию и возвращается к жизни обычным человеком, хотя, конечно, этот человек должен поклясться никогда не раскрывать никаких знаний о магах… — Декан замолчал, и его тёмный взгляд встретился с моим.
Интенсивность, которую я увидела в его глазах, вызвала во мне дрожь страха, поднявшую маленькие волоски на моих предплечьях. Действительно ли они позволяют обычному человеку вернуться из Академии де ла Луна к нормальной жизни? Я никогда об этом не слышала, но я также никогда не слышала о ком-то, кто внезапно становился Мунстарк, как я. Мой желудок сжался, и я нервно прикусила губу. Я была настолько отвлечена, что голос декана, теперь наполненный теплотой, заставил меня вздрогнуть.
— Рен Найтингейл, я с нетерпением жду встречи с тобой в нашей Академии де ла Луна. — Он улыбнулся мне,
