у фрау Айнциг перед глазами висит доска с планом моей лаборатории, на которой, как у железнодорожного диспетчера, загораются сигнальные лампочки, показывающие, где я нахожусь и что я делаю. Нужно было разобраться в системе сигнализации.
Все тяжелые приборы и шкафы в лаборатории стояли на каменном фундаменте, не связанном с коричневым линолеумом, который покрывал полы. Когда ходишь по этому линолеуму, возникает такое ощущение, будто ступаешь по мягкому ковру. Несомненно, пол был устроен таким образом, что он слегка прогибался всякий раз, когда на него становился человек, и где-то замыкались электрические контакты. Контактов, вероятно, было несколько, потому что площадь всех комнат, и особенно спектрофотометрической, была велика, и вряд ли давление на пол в одном месте могло передаваться на всю поверхность.
Однажды я вооружился отверткой и стал ползать вдоль стен, приподнимая край линолеума. Скоро поиски увенчались успехом. Приподняв линолеум прямо у окна, я обнаружил, что к его обратной стороне прикреплена мелкая медная сетка, которая, наверное, представляла собой один общий электрод. Эта сетка свободно лежала на низких пружинистых скобках, между которыми к деревянным доскам были прикреплены небольшие медные пластинки. Стоило нажать на поверхность линолеума, как пружинистые скобки прогибались и сетка касалась одного или нескольких медных электродов. На диспетчерской доске телефонистки план моей лаборатории был утыкан электрическими лампочками. Она имела возможность постоянно следить за мной и за теми, кто заходит ко мне. Я понял, почему Пуассон просил, чтобы я пронес его через лабораторию. Ведь в противном случае телефонистка подняла бы тревогу!
Во всех комнатах лаборатории сигнализация была устроена по одному и тому же образцу. Однако то, что я разобрался в этой нехитрой электрической схеме, еще не решало вопрос о том, как я могу уйти из лаборатории незамеченным. Я, конечно, мог замкнуть где-нибудь несколько электродов и, таким образом, создать у надзирательницы впечатление, что сижу на месте. Но ведь она увидит, как я перемещаюсь по комнате, и сразу заинтересуется, откуда взялся второй человек. Ведь экран ей покажет, что в помещении не один, а два человека! И тут меня осенила мысль. Недолго думая, я растянулся на середине комнаты и медленно пополз на животе. Затем я несколько минут лежал неподвижно, ожидая, что из этого получится. И получилось именно то, чего я ожидал. Резко зазвонил телефон. Я ухмыльнулся про себя и продолжал лежать. Телефон позвонил еще несколько раз, а затем затрещал непрерывно. Я был уверен, что если бы я пролежал еще несколько минут, весь институт был бы поднят на ноги. Я резко поднялся и снял трубку.
— Куда вы девались? — услышал я знакомый голос.
— Девался? Никуда я не девался, — ответил я.
— Тогда скажите, какие трюки вы там у себя выделываете?
Помолчав секунду, я с напускным восхищением произнес:
— Знаете, мадам, ваша наблюдательность меня поражает. Я действительно сейчас выделывал трюки. Я влез на лабораторный стол и пытался снять с окна занавесь, на которой наросло несколько килограммов пыли. Если бы стол не был прикреплен к полу, я бы это сделал очень просто. А так мне пришлось…
— Довольно! — резко прервала меня она. — Завтра я пришлю к вам человека, который заменит вам занавеси.
Ну вот, теперь я мог передвигаться по лаборатории незаметно. Для этого нужно было не ходить, а ползать на животе. Это меня вполне устраивало.
Оставалось немногое. Нужно было сделать так, чтобы фрау Айнциг думала, что я в лаборатории, в то время как меня здесь не будет.
Исследовав свою кровать, я обнаружил электрический контакт в пружинной сетке. Когда я ложился, сетка прогибалась и касалась продольной металлической планки, изолированной от остального корпуса фарфоровыми перекладинами. Достаточно было соединить сетку и перекладину проволокой, и фрау Айнциг будет думать, что я сплю. Теперь, когда система сигнализации была разгадана, оставалось продумать детали будущего путешествия по тому пути, по которому когда-то пришел Пуассон.
Лежа в кровати, я должен буду замкнуть контакт под собой. Затем я должен буду перебраться на пол и проползти около десяти метров до трансформаторного ящика. Здесь мне придется выполнить сложное гимнастическое упражнение: вползти в ящик, не вставая на ноги.
Дверь ящика находилась на высоте около полуметра над полом, и дотянуться до нее из положения лежа было невозможно. Я долго думал над тем, как это сделать. Это был самый ответственный этап моего путешествия по комнате.
В течение нескольких дней я тщательно готовился к предстоящему походу. Замкнув проволокой сетку кровати с металлической планкой, я по ночам ползал по лаборатории, чтобы убедиться в надежности такого метода передвижения. И метод был надежным, потому что ни разу никаких сигналов тревоги не было. За это время я придумал, как незамеченным вползти в мнимую трансформаторную будку. Для этого нужно будет предварительно открыть дверь и перекинуть через нее веревочную петлю. Если ухватиться за петлю руками и упираться ногами в стоявший рядом массивный шкаф с химической посудой, то можно будет вползти в дверь, не вставая на ноги. В одну из ночей я проделал и это упражнение. Я с большим трудом оторвался от пола и влез в узкий проход. Оттуда пахнуло затхлым теплым воздухом, и ноги мои коснулись каменных ступенек. Затем я проделал обратную операцию: при помощи той же веревки и шкафа я снова опустился плашмя на линолеум и возвратился к своей кровати.
Итак, можно было отправляться.
Для похода я выбрал тихую безветренную ночь, когда луна была полной и освещала пустыню прозрачным спокойным светом. Я долго сидел у окна, вглядываясь в царившее вокруг лунное безмолвие. Серебристые песчаные дюны казались гладкими морскими волнами, застывшими на фотографическом снимке. В окнах южной лаборатории горел свет, светились окна в здании, где обитал Грабер. Точно в десять часов вечера все будет темно и там. Свет будет гореть только в одном окне, там, где дежурит фрау Айнциг. Я не знал, что даст мне это путешествие под землей, но желание раскрыть тайну было очень велико, и я решил не отступать от своего плана.
Наконец, огни стали гаснуть, и в десять вечера все погрузилось во мрак.
Тогда я снял телефонную трубку. Через секунду послышался голос фрау Айнциг.
— В чем дело, Мюрдаль?
— У меня к вам просьба. Меня что-то одолевает сон, и я не в состоянии закончить срочную работу. Я прошу вас разбудить меня завтра часов в шесть-семь.
— Хорошо, я вас разбужу, — ответила она.
— Спокойной ночи, фрау Айнциг.
— Спокойной ночи.
Через несколько секунд я
