— Души.
— Позвольте… каким образом?
— Я могу выдрать твою душу из тела, а затем, вернуть её обратно.
Лекарь изумился до степени «охренел».
Не, надо бы объяснить:
— Постараюсь изложить доходчиво. Представьте, что люди на самом деле… — Я помахал ладонью в воздухе, подбирая слово. — Дальтоники, и не различают цвета. А если человек не различает цвета — как ему отличить жёлтый от красного? Никак, это физиологически невозможно. Но если человек перестанет быть дальтоником, очки, например, специальные наденет, то, увидит сразу — вот жёлтый, вот красный, и они разные. С моим зрением случилось то же самое. Стоило только моей душе или… пусть будет, магическому средоточию — если угодно, покинуть моё тело, то я начал видеть уже не глазами. Глаза, они там. — Я махнул рукой. — В теле остались. А вот, пробудившееся после смерти новое зрение, не знаю… энергетическое или как его ещё назвать… Вот оно уже видело души. Будто, я использовал устройство от того самого дальтонизма.
Лекарь уже пришёл немного в себя и вкрадчиво спросил:
— То есть, для того, чтобы увидеть души нужно умереть? И Вы, Владимир Николаевич, можете достать мою душу из моего тела, а затем, раз предлагаете это сделать, можете как-то поместить её обратно?
— Именно. Определённым образом я могу взаимодействовать с душами.
Каким таким образом я тактично умолчал. Про бесконечное время тренировок в полёте через пространство вместе с ветром из нитей уточнять не стал.
Хотя по какой-то непонятной причине очень хотелось и об этом рассказать. Ну, это детали — они не так важны.
Я повернул голову к главе клана и продолжил:
— Отец, я умер. Но смог вернуть свою душу обратно в тело. Твою душу я тоже смог удержать, пока Семён Михайлович разбирался с твоей головой. — Я перевёл взгляд обратно на лекаря. — Ну так что, показать мир душ?
Наступила звенящая тишина. Оба человека напротив меня определённо были шокированы услышанным.
Внезапно глаза лекаря будто загорелись. В них промелькнул какой-то исследовательский, фанатичный огонёк:
— Непременно показать! — Он повернул голову к отцу. — Николай Фёдорович, пусть мой ученик покараулит за дверью на случай, если понадобятся реанимационные действия. Я хочу увидеть этот мир душ.
Отец молча посмотрел на лекаря, затем на меня и опять на лекаря:
— Всё это звучит очень необычно… Семён, ты уверен, что хочешь попробовать?
— Да!
Глава рода тяжело вздохнул, побарабанил пальцами по столу, но затем, нажал на кнопку на краю стола:
— Анна, пригласи Толмацкого к переговорной. Пусть постоит у двери. Если понадобится, я его приглашу внутрь.
Из динамика под столом послышался женский голос:
— Сделаю, Николай Фёдорович.
Не прошло и двадцати секунд, как динамик включился вновь:
— Толмацкий уже на месте, он был неподалёку.
Лекарь сделал глубоких вдох, затем, встряхнулся сам, встряхнул кистями рук, и выдохнул:
— Я готов! Я…
Но я не дал ему договорить, просто перенастроил зрение и выдернул рывком его душу из груди. И, кстати, сделать это было не так-то просто… пришлось приложить усилия. Будто, душу внутри что-то держало магнитом, и если бы это что-то держало душу чуть крепче, у меня может и не вышло бы.
Всё же, с душами вне тела взаимодействовать куда легче.
Тело лекаря тут же безвольной куклой рухнуло на стол, опрокинув бокал с «бормотухой». По столу начала расплываться лужа из алкоголя, но отец на это даже не обратил внимания, он со смесью интереса и удивления смотрел на бездыханное тело своего лекаря.
Десять секунд, двадцать. Достаточно!
Я впихнул клубок души Семёна Михайловича обратно в тело…
В миг, тот жадно схватив ртом воздух, вскочил со стола.
Глаза бешенные! И сейчас он вращал ими туда-сюда по комнате, рассматривая нечто нам невидимое.
Две секунды, и проморгавшись, лекарь повернулся к отцу:
— Это — невероятно! Я видел! Души! И… непрекращающийся поток из…
— Это ветер из нитей душ.
Хех, раз уж я тут «первооткрыватель», то и названия мне придумывать.
— Да! Ветер из нитей душ. Ветер магии, что наполняет колодцы. Это… Это какой-то совсем иной уровень магического зрения. Глубинный. Момент!
Лекарь замер секунд на пятнадцать, а затем, повернул голову ко мне:
— Не получается! То зрение не возвращается.
Я развёл руки в стороны:
— Видимо, не с первого раза.
В глазах лекаря снова появился огонёк. Его заметил и мой отец и, усмехнувшись, легонько ударил ладонью по столу:
— Семён, не сейчас! Владимир позже сможет убить тебя ещё разок. Ведь сможешь?
Последний вопрос адресовался мне, так что я развёл руки в стороны:
— Сколько угодно раз!
Глава рода снова усмехнулся и покачал головой:
— Оксюморон… Ладно, сын! — Встав из-за стола, он подошёл ко мне, и приобнял, похлопав ладонью по спине. Отстранившись, кивнул. — Сейчас тебе нужно отдохнуть, немного освоиться. А к этому разговору мы обязательно вернёмся позже. Прежде нужно кое-что осмыслить. Хорошо?
Я покладисто кивнул:
— Хорошо.
— Вот, и ладно. — Отец нажал на кнопку на столе. — Анна, пусть Владимира проводят до его комнаты.
Из динамика донеслось:
— Сей момент, Николай Фёдорович!
Главная переговорная Подмосковного имения рода Лесковых.Глава рода Лесковых и Семён Михайлович.
Когда дверь за уборщицей, которая убирала разлитый алкоголь, закрылась, глава рода Лесковых поставил перед Семёном бутылку:
— Проверь, действует ли препарат.
— Момент.
Ладони лекаря зажглись зелёным цветом, и он провёл ими вокруг бутылки. Жидкость внутри отозвалась, окрасившись в зелёный цвет.
— Препарат, определённо действует. А что там за препарат?
— Что-то вроде сыворотки правды. — На недоумённо поднятые брови лекаря, глава рода усмехнулся. — Это
